Безумие! Не тех лечим. Занимательная книга о психотерапии - Манфред Лютц Страница 12

Теперь, после сказанного выше, должно быть ясно, что в действительности вовсе нет диагнозов и классификаций. Нет шизофрении, нет депрессии, нет болезненных зависимостей. Есть только люди, которые страдают от различных проявлений. И диагнозы – это слова, которые изобрели психиатры, чтобы компетентно помогать этим больным людям. Диагнозы – это указания на правильную терапию. Можно спокойно забыть про диагнозы, когда имеешь дело с людьми, которые страдают от психических нарушений. Нет шизофреника, либо депрессивного, либо одержимого болезненной страстью. А есть, скорее всего, совершенно различные впечатлительные люди, которые кратковременно или на протяжении многих лет страдают от определенных необычных проявлений. И каждый страдает на свой лад. От диагнозов нельзя требовать, чтобы они были правдивыми. Они всего лишь более или менее полезные описания проявлений болезни. В конце концов, мы не можем забывать, что в Германии было время, когда диагнозами жестоко злоупотребляли. Тогда они больше не служили больным людям, наоборот – ставили болезнь пациенту в вину, обрекали его на смерть. Отождествление людей с диагнозами – это извращение.

В прошедшие десятилетия изменения претерпела не только теория психиатрии. На практике психически больных людей, пациентов психиатрических учреждений снова вернули из пригорода в общество. Некоторые больницы закрыли, и теперь психически больные люди могут жить в обычных квартирах или в домах совместного проживания. Действует принцип преимущества амбулаторного лечения перед лечением в дневной клинике (пациент ночует дома), дневной клиники перед стационарным лечением. Таким образом, пациенты лишь редко при остром кризисе должны подвергаться госпитализации, а в клиниках старые больничные палаты уступили место нормальным приветливым помещениям. Есть также современные модели альтернативного стационарного общения с большим или с меньшим количеством контактов, как при классическом больничном лечении. Раньше психически больные проводили в больнице годы. Сегодня среднее время пребывания в клинике от 3 до 4 недель! Это стало возможным, прежде всего, потому, что каждый пациент может найти поблизости от своего дома эффективную амбулаторную помощь, которая позволяет ему оставаться в нормальном социальном контексте. Ведь чем труднее получить психиатрическую помощь, тем скорее пациент почувствует себя кем-то совсем маленьким, вынужденным искать большого психологического гуру. Это терапевтически контрпродуктивно для пациента и, более того, недостойно. Поэтому теперь в любой деревне в Германии имеется ответственная психиатрическая служба, которая по требованию обязана безотлагательно принять психически больного из своего района и, как можно быстрее, перевести его на хорошее амбулаторное лечение. Так как самый важный вопрос в психиатрии, естественно: как скоро я выйду отсюда? Как можно быстрее!

Развитие современной психиатрии сделало серьезную помощь доступной психически больным. Это хорошо, – однако и тут скрываются опасности. Ведь если сомневаешься в болезни, – человек здоров! Но существует Всемирная организация здравоохранения с ее старым абсурдным определением здоровья, отражающим во многом нереалистичный, утопический взгляд на здоровье. Эта организация определила здоровье как «полное физическое, психическое и социальное хорошее самочувствие», что естественно недостижимо. Но эти утопические понятия требуют к себе безграничного уважения. Так возникла абсурдная религия здоровья, с которой люди живут, от всего предохраняясь, чтобы умереть здоровыми. Эта религия здоровья – безошибочное руководство к несчастливому бытию. Если здоровья никогда в действительности невозможно достичь, то все должны чувствовать себя немного больными. «Здоровый человек – это тот, кто был недостаточно обследован», – сказал однажды пользующийся хорошей репутацией терапевт. А Карл Краус прокаркал: «Самая частая болезнь – это диагноз». Как раз психиатры должны уклоняться от такого свирепого культа здоровья, так как с утопическим идеалом психического здоровья можно натворить много бед. Естественно, у каждого человека можно найти какой-нибудь один заскок или даже два. Иногда достаточно уже беглого вопроса: «вы улыбаетесь, что вы этим хотите вытеснить из памяти?», чтобы кого-нибудь смутить. Известный немецкий психиатр Клаус Дернер, просматривая серьезные межрегиональные ежедневные газеты, пытался установить, какой процент немцев нуждается в психотерапевтическом лечении. Сколько процентов немцев сталкиваются с болезненными страхами, с приступами паники, с пищевыми нарушениями, с депрессиями, шизофренией, зависимостями, слабоумием и так далее? Произведя нехитрые подсчеты, он обнаружил, что более 210 % немцев психически больны, а потому нам нужна иммиграция!

Такие тревожные сообщения из мира психики читаешь со смешанными чувствами. Как уже говорилось, – кто не болен, тот здоров. Но из-за «империалистического» расширения области психиатрии медицина, вместо того, чтобы заниматься больными, отвлекается на людей с достаточно банальными нарушениями настроения.

В течение прошлых лет были разработаны тесты, с помощью которых можно обнаружить определенные симптомы у людей, выглядящих еще вполне здоровыми. С научной точки зрения это может быть интересно для последующих выводов. Однако, я считаю, что непризнание здоровья у таких людей этически оправданно только тогда, когда на основании этого врач принимает соответствующие решения для терапии настоящей болезни. То же действительно и для ускоренной ранней диагностики заболевания в разных областях психиатрии. Это принципиальное убеждение, и я настаиваю на нем со всей определенностью, имея в виду нижеследующие описания картин болезни.

В жизни психиатра должен действовать следующий принцип: если ты не можешь повесить на гвоздь все свои специальные психиатрические познания после того, как закончил работу, если вместо этого ты весело ставишь диагнозы всем подряд направо и налево, – ты профессионально непригоден. У человека, который так поступает, скоро не останется друзей. Неуместно ставить диагноз кому бы то ни было, тем более тому, кто не давал врачу свою историю болезни. Серьезно: преднамеренный или циничный поиск дефицита здоровья в здоровых людях – это недостойно. Это злоупотребление, злоупотребление людьми и злоупотребление психиатрией.

Задача психиатрии – помощь действительно больным людям. Психиатрия должна быть адвокатом пациентов, а не агентом общества, которое хотело бы освободиться от раздражающих его психически больных. Речь должна идти скорее о том, чтобы помочь психически больным людям жить со всеми их исключительными качествами в этом обществе. Поэтому исключительно важным является вопрос, насколько независима психиатрия, достаточно ли последовательно она противостоит общественному стремлению объяснять все исключительное и мешающее болезнью. Не менее важным является вопрос, насколько общество лишено предрассудков, позволяет ли оно всем своим странным членам действительно жить свободно. И отдельно стоит сказать о тех, кого можно было бы лечить, но кто этого не хочет: до тех пор, пока они никому, включая самих себя, не угрожают, свободное общество должно уважать их выбор.

Вернемся к вопросу, заданному выше: действительно ли так важно, больны необычные люди или здоровы? На самом деле, нет никакой необходимости отвечать на такой вопрос по прошествии столетий. Он действительно праздный. Не только эксцентричные здоровые, но и психически больные могут дать вдохновляющие импульсы обществу, они могут очаровывать и приносить пользу человечеству. Только это-то и важно в признании исторических личностей. И если исключительный смысл диагноза – это терапия, то диагнозы мертвым тем более бессмысленны.