Психиатры шутят. Краткое руководство по разведению тараканов - Микки Нокс Страница 12

Группа, нехорошо оживившись, стала допытываться, чего же такого сделал муж, что его в отделение забрали? Барышня, красная, потная и взъерошенная, наотрез отказывалась признаваться, истерически вскрикивая что-то несвязное о диких проблемах, знакомых в высших эшелонах власти, а то бы ужас что. Постепенно все обескураженно затихли, поскольку создалось четкое ощущение, что мужика замели с пакетом наркоты или малолетней проституткой и все действительно ОЧЕНЬ серьезно. Кое-кто начал робко успокаивать нервную супругу арестанта в том смысле, что от сумы да от тюрьмы и вроде как амнистию обещали… Будущий психиатр меланхолично нас успокоил из своего угла: «Да за что этого забирать? Писал, поди, в подъезде…». «Ну, не в подъезде…» – возмутилась барышня и быстренько заткнулась в общем хохоте.

Удиви меня

Во время службы мы раз в год проходили медицинскую комиссию. Стандартный набор врачей, в принципе делалось все «для галочки», лишь бы не стал жаловаться на здоровье. Но был у нас психиатр, в годах уже дядька, тот любил устроить осмотр «по полной программе». Особенно он любил «затягивать» молодежь – то таблицу умножения спрашивает, то столицы стран, то еще что-то в этом вроде. И вроде бы вопросы несложные, но задает он их быстро, в свойственной манере психиатру, и только стоит где-то запнуться – пиши пропало, «дурка» обеспечена.

Был у меня коллега по имени Роман, вел он себя так, что можно было подумать, что у него действительно с психикой не все в порядке. Но лично мне казалось, что он скорее прикалывался, чем был шизиком. Хотя между собой мы его называли Ромка-бешеный.

Так вот, однажды пришел Ромка к этому психиатру на проверку. Тот в это время читал газету и говорит Роме: «Удиви меня». Ромка недолго думая подпалил ему газету – долго бегал с криками по кабинету психиатр (видно, точно удивил). После таких вопросов и поведения думай потом, кто больше «свихнутый» – психиатр или его пациенты…

А за Ромку долго потом начальство бегало… (работником он был хорошим, вот только подурачиться любил).

* * *

Собирается коллекция «видений» пациентов с белой горячкой.

1. Пациент видел медвежат, которые на него с потолка льют суп.

2. Вокруг пациента, лежащего на койке, ездили велосипедисты.

3. Увидел сатану, тот ходил по палатам, распределял, кого в ад, кого в рай. «А тебя куда распределил?» – спросили его. «А про меня еще не решили».

4. Пациент «увидел» телевизор на стене. Когда его спросили, что там идет, сказал, что футбол передают.

5. Пациент слышал голоса, которые его ругали, говорили, что из-за его пьянки дети остались без зимней одежды, семья голодает, от него уходит жена. На фоне этих громких голосов были другие, тихие, они говорили, что он хороший, только слабохарактерный. «Это был голос совести», – сказал коллега-терапевт.

6. Больной слышал из стакана голос маленького медвежонка, который смеялся над ним.

7. Пациент видел лизунов, которые сжимаются и разжимаются, они повсюду, все про них знают, их бабки боятся.

8. Больной слышал голоса из-за двери, которые звали его выпить с ними. Когда он брал стакан и выбегал за дверь, тот же голос говорил: «Ага, привык пить на халяву».

9. Пациент утверждал, что он «брат таракана».

10. Пациент сидел на кровати расстроенный, ни с кем не разговаривал. На вопрос психиатра, что случилось, ответил, что обиделся. К нему пришел таракан, сказал, что сходит и сейчас принесет ему пельмени, уполз и не возвращается. Обманул, короче.

11. К больному по веревке на 5 этаж залезла бывшая жена, стояла у него около кровати и читала ему мораль, что пить вредно.

12. Пациент в отделении рвал подушки, говоря, что в них мыши.

Дети психиатров

Как-то я сидел в ординаторской платного отделения, там же беседовали две психиатрини, одна помоложе, вторая постарше. Та, что помоложе, рассказывала: «Начались у моей дочки подростковые закидоны. Я ей принесла таблеток, на, говорю, доченька, очень хорошие витаминки для волос. Она их взяла, попила несколько дней. Потом как-то говорит мне: „Мама, мне думать стало очень трудно“. Ладно, думаю, нужно снизить дозировочку». Я не сдержался, оторвался от ведения медицинской документации, говорю им: «Хорошо, что моя мама не психиатр». Они обе сильно обиделись. Жена долго потом вспоминала эту историю. Хорошо, что наши мамы не психиатры.

Замысловатый жребий

Собрались как-то молодые психиатры, придумали себе развлечение: написали название препаратов на бумажках, положили бумажки в шапку, по очереди тянули бумажки и принимали по таблеточке, кому что выпало (благо сейф для сильнодействующих рядом). Потом рассказывали друг другу, как действовал препарат и что с ними было.

О вреде назначения нескольких препаратов пациентам

На перевязки долгое время ходил один больной из инфекционного отделения с заболеванием сосудов нижних конечностей. На ноге (второй уже не было) открывались язвы, мы их долго залечивали. Когда он пришел перевязываться очередной раз, бинты местами были красивого сине-зеленого цвета. «Какой Кошмар, синегнойная палочка», – подумал я. Только такой радости нам еще недоставало. К лечению подошли ответственно – взяли гной на посев, выделили микроорганизм, проверили его на чувствительность к антибиотикам. Назначили те препараты, которые лучше уничтожали эту синегнойную палочку, причем по схеме, два антибиотика одновременно. Один препарат в отделении был, другого не было, я написал в назначениях замену этого препарата. Психиатр внимательно ознакомилась с назначениями и сказала: «А вот этого-то препарата в отделении нет?» – «Евдокия Николаевна, посмотрите, я же написал, если нет, то заменить на этот препарат». «Понятно!» – сказала Евдокия Николаевна и отложила историю болезни в сторону. Что-то тревожило ее. Она снова взяла историю, перечитала мою запись и сказала: «Константин Викторович, но ведь этого препарата в отделении нет?» – «Евдокия Николаевна, посмотрите внимательно, я вот здесь подписал, что, если его нет, колоть вот этот препарат!» – «Понятно», – сказала Евдокия Николаевна. Я продолжал делать запись в какой-то истории болезни. «А если этого препарата не будет, что нам делать?» – «Я же написал, тогда колем другой». Позвали старшую медсестру. «Наталья Викторовна, а такой препарат у нас есть?» – «Нет» – «А что нам делать?» – «Позвоните в аптеку, закажите, а пока ставьте вот этот, написан строчкой ниже». Позвонили в аптеку. «А у них его тоже нет!» – «Колите пока этот». Я дописывал последнюю историю болезни, краем глаза увидел, что Евдокия Николаевна снова взяла ТУ ИСТОРИЮ и стала перечитывать. Взгляд ее медленно приближался к графе «Назначения врача». «Ходу!» – подумал я и выскочил из отделения, на ходу одевая пуховик. Придя к себе в кабинет, я настроился было вылезть в Интернет, меня опередил телефонный звонок. Звонила Евдокия Николаевна. «Я дочитала назначения, но препарата-то этого у нас нет?» – «Евдокия Николаевна, позвоните в аптеку и решите вопрос с ними», – ответил я, думая: «Пусть она аптеке мозги выносит, а там уже рабочий день закончится». Однако через три минуты снова зазвонил телефон. «Константин Викторович, чувствую, я вас уже достала, но у меня к вам два вопроса. Вы там препарат написали, его в аптеке нет, что делать будем?» – «Назначаем другой, написан строчкой ниже». «Понятно, а еще другой вопрос, нам одно предложение в вашей записи не понравилась, про лечение инфекционистом, можно мы его замажем?» – «Евдокия Николаевна, можно, замажьте, можете вообще вырвать всю мою запись из истории, разорвать и выбросить ее в корзину».