Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов - Майкл Пьюэтт Страница 11

Представьте, что вы планируете открыть новую страницу в жизни. Быть может, вы честолюбивый выпускник колледжа и делаете первые шаги на трудовом пути; или ищете выход из личного и профессионального кризиса среднего возраста. Возможно, вы пытаетесь решить, жениться ли на девушке, с которой встречаетесь; или вам с мужем хочется детей, но вы не знаете, как вписать их в напряженный рабочий график. А теперь представьте, что вы начали приводить план в исполнение и… терпите неудачу за неудачей. Десятки разосланных резюме остаются без ответа. Девушка решает, что не хочет замуж, и уходит от вас. У ребенка, которого вы все-таки рожаете, диагностируют серьезные проблемы со здоровьем, требующие постоянного ухода. Как не опустить руки, когда самые продуманные планы наталкиваются на такие неожиданности?

В судьбе одного из наших мыслителей случился удивительно похожий поворот. В конце четвертого века до н. э., во времена, которые теперь называют периодом Сражающихся царств, последователь Конфуция Мэн-цзы решил, что пришла пора создать новую династию, отстаивающую принципы конфуцианства. Будучи уже в преклонном возрасте, философ пустился странствовать. Он переходил из царства в царство и беседовал с правителями в надежде, что один из них возьмет его в советники, проникнется его идеями и претворит их в жизнь.

Долгие годы скитаний привели Мэн-цзы в царство Ци, где правитель выслушал старца и назначил на высокий министерский пост. Дело, которому философ посвятил всю свою жизнь, должно было вот-вот увенчаться успехом: добрый государь при помощи мудреца положит начало новой мирной эпохе.

Но вскоре выяснилось, что государя Ци идеи мыслителя не интересуют. Когда правитель развязал войну против соседнего царства, ухитрившись представить Мэн-цзы ее идейным вдохновителем, философ с ужасом понял, что его миссия при дворе выполнена. Вместо того чтобы прислушиваться к его советам, правитель использовал доброе имя мудреца, чтобы выдать агрессию за благородство. Идти в другое царство было поздно. Ни один достойный правитель теперь не принял бы Мэн-цзы ко двору. Старик покинул Ци и вернулся домой.

Мэн-цзы столкнулся с извечной проблемой человечества: сокрушительная неудача перечеркнула так долго лелеемые планы. Он проклинал судьбу. Он упрекал Небо.

Но этот опыт во многом определил его философию. Мэн-цзы пришел к выводу, что «истины», что мы кладем в основу своих далеко идущих планов, парадоксальным образом ограничивают нас.

То, как мы живем и принимаем решения, определяется единственным выбором: считать мир цельным и гармоничным или – как учил Мэн-цзы – разобщенным и непредсказуемым. Но если мы откажемся от мысли, что мир упорядочен и справедлив и что продуманный план ведет к успеху, о каком счастье может идти речь? Как можно что-то планировать или что-то решать, если мир непредсказуем?

Мир гармоничный и мир непредсказуемый

Строя планы на будущее, мы обычно исходим из того, что будущее предсказуемо. На словах мы, конечно, соглашаемся, что жизнь может перевернуться в одну минуту и что все вокруг зыбко. Но на деле, когда события разворачиваются иначе, чем мы ожидали, нас это зачастую застает врасплох. Причина в том, что в повседневной жизни мы склонны вести себя так, словно мир упорядочен и в нем существуют определенные стабильные факторы, на которые можно рассчитывать. И исходя из этой картины мира, принимаем решения.

Мо-цзы, живший в одно время с Мэн-цзы, считал такое мировоззрение правильным. Выходец из низов, он сам прокладывал себе дорогу и в конечном итоге основал сплоченную религиозную общину. В его философских трудах упоминается справедливое общество, где каждого, кто усердно трудится, ждет процветание.

Мо-цзы разделял идеи Конфуция о том, что в существующем обществе человек не может жить хорошо. Соглашался он и с тем, что люди должны стремиться к моральному совершенствованию. Однако в отличие от Конфуция Мо-цзы и его последователи (моисты) не считали ритуал тем инструментом, что помогает людям стать лучше. Напротив, они отвергали его как бессмысленную формальность, только отнимающую время и мешающую сосредоточиться на том, что действительно важно. А действительно важным они считали искреннюю веру – в данном случае в Небо, или «Тянь» – творца сущего.

Для Мо-цзы и его последователей Небо было моральным божеством, которое ясно указывало людям, что хорошо, а что плохо. Чтобы жить праведно, людям надлежало следовать принципам добра. Если они это делали, Небо их вознаграждало, если нет – наказывало. По мнению Мо-цзы, современники не следовали божественным указаниям, и потому в обществе царили безнравственность, упадок и смута. Моисты хотели перестроить общество по моральному кодексу «Тянь». Мо-цзы полагал, что, если людям внушать, что в основе мироздания лежит некий справедливый моральный кодекс, они будут вынуждены вести себя нравственно и общество станет лучше. Сосредоточенностью на искренней вере, настороженным отношением к ритуалу и убежденностью, что доброе божество сотворило мир гармоничным и предсказуемым, моисты живо напоминают первых протестантов.