В середине жизни. Юнгианский подход - Мюррей Стайн Страница 11

Вне сомнения, темой этого сновидения является смерть. Вариации на эту тему проходят по всему сновидению, подобно лейтмотиву оперы Вагнера. Прежде всего, сновидение происходит как бы в «стране мертвых», так как бабушка мертва, и поэтому ее дом представляет собой «дом мертвых». Компаньонка тоже мертва, о чем А узнала за несколько дней до того, как ей приснился этот сон. Следуя предположению Хиллмана относительно интерпретации черноты в сновидениях (Hillman, 1979, р. 144–146), «смуглость» компаньонки в сновидении может быть знаком архетипической связи со смертью и страной мертвых. Затем идет разговор о смерти матери золовки и ее отношении к этой утрате. (С другой стороны, мать А, еще живая, не появляется в сновидении, и это отсутствие также может служить дополнительным подтверждением, что психологическое место сновидения находится в стране мертвых – утраченного и навсегда ушедшего прошлого). Далее появляются потерянный ребенок и беспокойство сновидицы о нем, которые были периодически повторяющейся темой ее сновидений и всегда означали страх перед потерей, расставанием и, в конечном счете, смертью.

Однако самой важной является последняя сцена, лизис сновидения и его кульминационный момент. Девушка, которая подходит к сновидице и обнимает ее, представляет фигуру человека, который в действительности умер в ее молодые годы от передозировки наркотиков. Поэтому суть сновидения, или суть, к которой сновидение приводит А, заключается в осознании, что эта молодая девушка, фигура puella, мертва. В момент объятия А потрясающим и незабываемым образом постигает смерть этой фигуры, которая также является фигурой смерти. В сновидении в целом, и особенно в его драматической заключительной части, я вижу дело рук Гермеса, искусного и удивительного проводника в страну мертвых, где А должна найти труп, чтобы похоронить его. Труп оказывается фигурой puella – молодой девушкой, которой она когда-то была, но больше быть не может. В греческой мифологии эта фигура – девушка, которую в молодости взяла смерть и доставила в страну мертвых, – носила имя Персефоны и считалась царицей Гадеса.

Это сновидение является одним из событий, которые произошли в жизни А в одно и то же время; вместе они образовали синхронийный кластер. В то время, когда женщине приснился этот сон, она собиралась вступить во второй брак. Предыдущие два года она потратила на то, чтобы примириться с разводом с мужем, с которым она состояла в браке около десяти лет. Когда А вышла за него замуж в возрасте немногим более двадцати лет, психологически она еще не рассталась со своей семьей. Обстоятельства этого брака были настолько невыносимыми и угрожающими, что ее развитие приостановилось почти на десять лет. К концу этого брака она начала компенсировать упущенное время, сбрасывая многие слои своей прежней наивности и подчиненности и переходя на более высокий психологический уровень по отношению к могучим фигурам в ее жизни, особенно к властному отцу. Поэтому ко времени этого сновидения А впервые в ее жизни приблизилась к психологической готовности к замужеству. Но для формирования этого нового доминирующего паттерна организации либидо и идентичности, «жены», или sponsa, необходимо было пройти через смерть и похороны прежнего паттерна, puella. Таким образом, сновидение приводит ее к необходимости признать мертвым и похоронить этот «труп», чтобы перейти к следующий стадии индивидуации.

Для истинно глубокого психологического расставания с прежней персоной с сопутствующим ощущением идентичности изменение должно получить признание как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Когда изменение получает только поверхностное признание, лишь со стороны сознания, но не прорабатывается и не принимается на уровне бессознательного, может произойти сокрытие, а не захоронение трупов. Прежние идентификации просто прикрываются и частично становятся невидимыми, но они продолжают влиять на сознание и поведение многими косвенными путями. Это случилось с А в ее предыдущем браке: внешне отказ от puella произошел официально, когда отец провел ее по проходу между рядами кресел и передал мужу, но в действительности эта прежняя идентичность осталась незахороненной. Поэтому супружеская жизнь сопровождалась депрессией, смутным желанием, ностальгией и сожалением. Поскольку психика не признала и не приняла изменение, произведенное А на одном уровне, она не связала себя обязательством по отношению к новому паттерну. Поэтому все существо А теперь должно было обнять, оплакать и похоронить мертвую puella прежде, чем она сможет дать обет «супруги» (sponsa – супруга, от spondeo – связывать себя обетом), и этот новый паттерн сможет стать полноценным.

В процессе формирования ассоциаций по этому сновидению А вспомнила, что за несколько дней до сновидения ей дали прочесть дневник мертвой девушки и его содержание привело ее в восхищение. Кроме того, сон приснился ей, когда она приехала на праздники к родителям. А сообщила, что эта поездка, насколько она могла припомнить, была самой приятной и удачной в ее жизни. Само по себе это обстоятельство следует считать признаком прогресса в расставании с идентичностью «дочери» по отношению к этим могучим родительским фигурам и перемещением ее отношения к ним на уровень большего равенства и более сбалансированной взаимности. Все эти факты принимаются и объединяются в сновидении и предстают в виде путешествия в страну мертвых, где А переживает руководящий инсайт для следующих стадий ее путешествия по жизни.

В аналитической ситуации, конечно, кроме участия Гермеса в сновидениях и синхронийных событиях, необходимо принимать во внимание и другой фактор, а именно аналитика. Аналитик может работать либо вместе с направляющей рукой Гермеса, либо вопреки ей. С одной стороны, аналитик может сбивать анализанда с пути и уводить в сторону от защитных механизмов, охраняющих труп, из страха перед тем, что может случиться при его обнаружении. С другой стороны, аналитик может действовать в согласии с Гермесом и двигаться по намеченному бессознательным пути через оборонительные рубежи к местонахождению тревоги и основной причине психологического тупика в настоящей жизненной ситуации анализанда. Поэтому аналитику полезно изучить методику на основе инсайтов, полученных путем наблюдения за Гермесом, проводником через рубежи и волшебником, который усыпляет дозорного. Если передача инсайта и интерпретации осуществляются в согласии с неуловимыми движениями Гермеса, они могут помочь анализанду проскользнуть мимо его дозорных, бодрствующих в иных обстоятельствах, и обрести сознание того, что лежит «за рубежами» в бессознательном.

Юнгианское обсуждение этого момента в анализе, при обнаружении трупа и раскрытии бессознательного содержания, обычно сосредоточивается на «ага»-реакции со стороны анализанда на интерпретацию аналитика. Эта реакция означает, что в оборонительных рубежах, скрывавших от сознания какой-либо паттерн, образ или воспоминание, найдена брешь. Благодаря внимательному наблюдению, часто в тишине, гермесов аналитик проскальзывает через рубежи и замечает бессознательную проблему, и если момент инсайта и интерпретации выбран правильно, то Эго анализанда может последовать за ним. Тогда интерпретация успешно преодолевает защитные механизмы и поднимает охраняемый бессознательный секрет в сферу сознания. Такая техника интерпретации не предполагает лобовых атак на защитные механизмы, нападений на пункты сопротивления или стремления ошеломить анализанда высшим или героическим инсайтом. Вместо этого происходит скрытое проскальзывание к бессознательному ядру проблемы.