Методология мышления. Черновик - Андрей Курпатов Страница 10
Методология мышления. Черновик - Андрей Курпатов читать онлайн бесплатно
Фактическая реальность дается нам только в разрывах, эпизодически, когда мы преодолеваем генерируемый нашей психикой «эффект чувства реальности» – снимаем с себя эти розовые очки и осознаем, что фактическая реальность всегда, и совершенно определенно, нам недоступна. Я бы сказал, что если мы и можем ощутить фактическую реальность, то только на кончиках пальцев, но схватить ее и удержать в кулаке невозможно.
Данный «эффект разрыва», судя по всему, может производиться нами исключительно направленным интеллектуальным усилием. Наша психика непреодолимо тяготеет к тому, чтобы сложить весь набор раздражителей в некую понятную, ясную и как бы непротиворечивую картину реальности, то есть создать «эффект реальности». Эти представления о реальности, в свою очередь, являются специфическим фильтром-интерпретатором – всякие новые раздражители, оказываясь, образно говоря, в поле тяготения соответствующей системы представлений, неизбежно как бы изменяют свою траекторию – одни отталкиваются (игнорируются), другие, комплементарные, напротив, притягиваются, третьи – видоизменяются (интерпретируются) в угоду господствующим установкам. Так, если я считаю, например, некое государство «потенциальным противником», я с неизбежностью интерпретирую его политические действия как проявления враждебности, и мне необходимое огромное и направленное интеллектуальное усилие для того, чтобы усмотреть в этих действиях что-то иное.
Впрочем, мы можем быть поставлены в ситуацию, когда этот «разрыв» неизбежен – например, когда ребенок застает своих родителей во время сексуальных отношений. До этого у него, допустим, было представление о том, что мужчины и женщины время от времени занимаются сексом, но это было именно представлением – каким-то представлением о реальности секса, некая, так скажем, картинка. Когда же он обнаруживает своих родителей, занимающихся сексом, у него возникает тот самый «эффект разрыва» – то, что было представлением (вполне себе безобидным), вдруг становится для него фактом реальности, отталкиваясь от которого он переосмысливает и свое представление о собственных родителях, и то, что он думал о сексе раньше. Впрочем, когда эта «буря» уляжется, какое-то новое, видоизменившееся представление о реальности вступит в свои права, а реальность в соответствующем аспекте снова станет для него иллюзорной.
Итак, вернемся к заявленному нами формальному противоречию и продумаем его еще раз. Да, есть существенная разница между «представлением» и «реконструкцией»: в первом случае мы отождествляем представление с реальностью и не видим к этому никаких препятствий, во втором – мы не ощущаем произведенную нами «реконструкцию» как реальное и относимся к ней, скорее, как к некой умозрительной модели, описывающей реальность. Это своего рода диагностический признак, отмечающий тот момент, когда некая реконструкция фактической реальности превращается для нас в представление о реальности.
Процесс подобного «превращения» – из реконструкции в представление – происходит постоянно. Например, когда мы впервые узнали о том, что Земля круглая, «висит» в Космосе, вертится вокруг своей оси, да еще вокруг Солнца, это узнавание было для нас реконструкцией реальности – мы не воспринимали эту информацию непосредственно, как, например, мы воспринимаем движение того же самого солнца по небесному своду. Мы должны были мысленно реконструировать эту картину, образовав в голове соответствующие интеллектуальные объекты – планеты, орбиты, звезды, бескрайний космос и т. д.
Однако, реконструировав эту модель, мы быстро свыклись с ней, и из реконструкции она превратилась для нас в представление. И хотя никто из нас, за исключением, быть может, космонавтов, не наблюдал описанной картины во всей ее полноте воочию, она – эта картина – стала для нас фактическим представлением о реальности: мы так думаем, мы так это понимаем, мы из этого исходим, мы это в некотором смысле так ощущаем. Хотя, повторюсь, у нас нет никаких оснований так думать, кроме «веры на слово» соответствующим специалистам или доверия к документам (фотографиям, видеосъемке и т. д.), которые, понятно, вполне могут быть сфальсифицированы или неправильно интерпретированы.
Речь в данном случае, разумеется, не идет о том, что все наши космологические знания – выдумка. Данный пример важен, чтобы мы осознали ряд уязвимостей, связанных с нашим тяготением к «чувству реального».
Во-первых, мы готовы принять за реальное (и составить соответствующее представление) то, что для нас никогда реальным не было, и даже, в каких-то случаях, не может быть таковым (как, например, космические черные дыры). Однако из-за «чувства реальности» мы, скорее всего, соответствующие допущения не заметим – нам будет казаться, что мы знаем, понимаем, видим и т. д.
Во-вторых, наша реконструкция реальности легко превращается в представление о реальности, в результате чего наш фактический контакт с фактической реальностью неизбежно прерывается. Реальность дается нам только в разрыве наших представлений, но этот разрыв мучителен, а полученное в нем знание – сиюминутно. Оцарапав алюминий, мы лишь на мгновение открываем его – склонный к взаимодействию с кислородом он тут же покрывается окисной пленкой.
В-третьих, традиционные для нас способы реконструкции реальности, по существу, играют лишь на постепенное усложнение наших представлений о реальности, а не на лучшее понимание реального как такового – фактической реальности. Поэтому мы уже научились летать в космос и клонировать органы, а вот понимание фактической реальности у нас вряд ли лучше, чем у Сократа, жившего две с половиной тысячи лет назад, а понимание методологии мышления – не лучше, чем у Спинозы, жившего три с половиной столетия назад.
Мы принуждены постоянно открывать для себя реальность заново, расчищать ее от наслоений собственных представлений, что с экспоненциальным ростом последних становится все сложнее и сложнее. С другой стороны, понятно и то, что важно для нас не столько знание фактической реальности (что, к сожалению, вряд ли возможно в принципе), сколько обретение способа, с помощью которого, когда это необходимо, мы можем ее обнаружить.
Реконструкция – это, по существу, модель. Модель не является представлением, пока мы понимаем, что она лишь воспроизводит нечто в ином «масштабе», а потому не отражает реальность, но лишь моделирует ее. Это способ думать о фактической реальности, и этих способов может быть много, поскольку мы всегда думаем о ней что-то, кем-то и как-то. Но в основе, если мы строго следуем методологии мышления, всегда фактическая реальность.
Методология мышления – это просто инструмент, позволяющий нам думать о фактической реальности. Неправильно это даже называть познанием реальности, потому что мы не познаем, а создаем адекватную модель реальности (адекватную нашим целям и задачам, с одной стороны, и самой фактической реальности – с другой). Степень адекватности определяется только эффективностью, достигаемой при использовании соответствующей модели.
С другой стороны, если понимать это правильно, у нас нет необходимости в познании как познании – только лишь ради производства какого-то нового знания, которое неизбежно станет лишь представлением, а последнее – не то, что мы ищем.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments