Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает - Дэниел Шектер Страница 10

Мы думали, что нечто подобное могло происходить и в нашем эксперименте на основе фМРТ. Когда левая лобная доля была активнее, испытуемые, усилив связи или образы с учетом знаний о словах, возможно, могли обработать список слов лучше, нежели в том случае, когда активность доли выражалась слабее. Мы предположили, что левая парагиппокампальная область помогает сохранять эту обработку в памяти, и две зоны мозга, действуя совместно, способствуют преобразованию воспринятого слова в устойчивую память о его представлении.

Примерно в то же время, когда мы проводили свое исследование, группа из Стэнфордского университета завершила похожий проект ^[29]. В процессе сканирования люди изучали картинки со сценками из обычной жизни (вместо слов), а затем, через несколько минут, пытались их вспомнить. Результаты оказались практически идентичными нашим, разве что заметно вовлекалось правое полушарие головного мозга. Уровни активности в нижней части правой лобной доли, а также в правой и левой парагиппокампальных извилинах предсказывали, запомнятся изображения или забудутся. Эти выводы имели смысл, ведь более ранние исследования показали, что правое полушарие в первую очередь отвечает за обработку изображений, а левое – слов.

Результаты этих двух исследований впечатляли. Заглядывать прямо в мозг человека и судить о том, что он, вероятно, вспомнит или забудет в будущем, – это нечто из области научной фантастики, и от этого захватывает дух. Помимо этого «научного гадания», мы проследили некоторые истоки эфемерности при обработке впечатлений, которые происходят при зарождении памяти за доли секунды. От того, что происходит в лобной и парагиппокампальной областях в эти критически важные мгновения, и зависит, по крайней мере отчасти, запомнится ли опыт на всю жизнь или пойдет по кривой Эббингауза к забвению.

Наблюдая зарождение памяти

В конце 1950-х гг. в психологических журналах были опубликованы две статьи, поразившие тех немногих ученых, которые в то время специализировались на исследованиях памяти ^[30]. По традиции вслед за Эббингаузом они привыкли отмерять траекторию кривой забывания спустя часы, дни и недели. И тут новые исследования показали, что люди, выполняя на первый взгляд простое задание – запомнить три бессмысленных слога, – почти полностью забывали их менее чем за двадцать секунд. Ни о чем подобном никогда прежде не сообщалось.

Ключ к пониманию явной аномалии лежит в ключевом переходе, который совершается в моменты рождения памяти: это переход от кратковременной памяти к долговременной, или более постоянной. Удержание информации на протяжении дней, недель и лет зависит от двух основных форм долговременной памяти. Память эпизодическая, она же событийная, помогает запоминать личные впечатления: нежданную вечеринку по случаю дня рождения на минувшей неделе или бродвейскую пьесу, которую вы видели еще ребенком, когда первый раз в жизни приехали в Нью-Йорк. Семантическая память позволяет нам уяснять и извлекать общие сведения и факты – скажем, благодаря ей мы знаем, что Джон Адамс и Томас Джефферсон были главными создателями Декларации независимости или что Янки-стэдиум – это «дом, который построил Рут»  ^[31].

Но есть и третий тип памяти – и он проявляет себя на временно́м интервале от восприятия до вероятной фиксации эпизодических или семантических воспоминаний ^[32]. Это «рабочая память»: она удерживает небольшие объемы информации в течение кратких промежутков времени, обычно нескольких секунд, когда люди вовлечены в такие постоянные познавательные действия, как чтение, слушание, решение проблем, рассуждение, мышление… С помощью рабочей памяти вы понимаете каждую фразу из тех, которые я написал. Будь вы не в силах удержать в уме начало развернутой фразы, то в ее конце вы бы не знали, о чем я говорил. Рассмотрим, например, два таких предложения:

Он выбрал курс столь сложный, что теперь не знал, сумеет ли пройти его корабль.

Он выбрал курс столь сложный, что теперь не знал, сумеет ли пройти экзамены.

Вы не сможете сказать, относится ли слово курс к учебе или мореходству, если не удержите его в памяти до самой точки. Рабочая память позволяет это делать, но система должна постоянно отбрасывать ненужные излишки и направлять ресурсы на временное хранение входящих данных. Если не приложить особых усилий – скажем, не повторять предложение снова и снова, – информация потеряется из системы почти сразу после того, как поступила в нее.

Поразительные демонстрации моментального забывания в конце 1950-х гг. задействовали именно это свойство рабочей памяти. Людям давали для заучивания какой-нибудь бессмысленный слог, а потом сразу же заставляли считать от сотни обратно к нулю, каждый раз вычитая тройки. Участники, которым не позволили повторить бессмысленные слоги и удержать их в уме, стремительно утрачивали информацию из рабочей памяти.

Нам всем знакома эта эфемерность. Вспомните: вы звоните в справочное бюро узнать нужный номер, вам его сообщают, а потом «развилка» – заплатить за автонабор или набрать вручную? Будете долго думать – забудете номер! Вы ведь не повторяете его в уме! Возможно, телефонная компания понимает последствия этой эфемерности, проявленной в мгновение ока. Стоит хоть раз забыть номер, гадая, платить или нет, и потом, вероятнее всего, вы будете все время доплачивать сверху за автонабор, лишь бы снова не звонить в справку. И еще эфемерная память подводила нас всех в случайных беседах: вы слушаете друга, внезапно вспоминаете, что вам надо сказать ему нечто важное, – но он резко меняет тему, переходит на сплетни о вашем общем знакомом… и вы внезапно понимаете, что забыли тот важный факт, которым хотели с ним поделиться, – и, возможно, придется потратить немало сил, чтобы восстановить ход мыслей и возродить то, что вы хотели сказать.

Главный виновник стремительной эфемерности – это часть системы рабочей памяти, «фонологическая петля». Ее наличие впервые постулировал британский психолог Алан Бэддели ^[33]. Фонологическая петля позволяет нам временно удерживать малый фрагмент лингвистической информации. Бэддели расценивал ее как «подчиненную» подсистему, помощницу «центральной управляющей» системы рабочей памяти. Управляющая система распределяет поток информации, поступающий в долговременную память и исходящий из нее, но из-за постоянной бомбардировки входными данными ей часто нужны помощники. Фонологическая петля и есть такой помощник – она на время предоставляет дополнительное хранилище для слов, цифр и фрагментов речи.