Шпион по призванию - Деннис Уитли Страница 95

Спустя пять минут Роджер получил устный ответ через лакея, который отнес его записку. Слуга поклонился и сказал:

— Месье, мадемуазель желает, чтобы вы посетили ее после ужина.

Курьер маркиза прибыл после полудня, и Роджер не собирался отказываться от обещанной встречи с Атенаис ради того, чтобы приехать в Париж на несколько часов раньше. Поэтому он попросил Шену к рассвету приготовить для него карету и вынес в холл для погрузки большой железный сундук с документами. Вечером Роджер надел свой лучший костюм, который благоразумно захватил с собой, тщательно причесал волосы и прилепил мушку на левую щеку. Посмотревшись в зеркало, он с удовлетворением убедился, что даже аббат де Перигор не мог соперничать с ним в его новой роли изысканного щеголя.

После ужина Роджер с колотящимся сердцем поднялся по лестнице. Он не сомневался, что Атенаис согласилась повидаться с ним, чтобы выразить ему благодарность за наведение порядка в замке, но будет ли эта благодарность чисто формальной или же окрашенной в теплые тона возобновленной дружбы, еще предстояло выяснить.

Одна из сестер милосердия впустила его в комнату. Обогнув ширму, Роджер увидел, что Атенаис сидит в постели аккуратно причесанная и что последние следы оспы полностью скрылись под слоем румян и пудры.

Не глядя на него, она обратилась к монахине:

— Сестра Анжелика, я должна обсудить одно дело с секретарем моего отца. Пока мы будем разговаривать, вам, несомненно, захочется помолиться. Можете воспользоваться моей молельней.

Монахиня послушно встала и исчезла за занавесом, который скрывал альков, превращенный в маленькую домашнюю часовню. Молясь там, она теоретически находилась в комнате, но практически Роджер остался наедине со своим божеством.

Ему казалось, что никогда еще Атенаис не выглядела более прекрасной, чем теперь. Она посмотрела на него большими голубыми глазами и произнесла:

— Месье, узнав о том, что вам приказано вернуться в Париж, я воспользовалась возможностью написать отцу. Пожалуйста, передайте ему письмо сразу по прибытии.

Роджер с поклоном взял письмо, которое девушка протянула ему. Он рассчитывал узнать, что вернул ее расположение, прежде чем покинет Бешрель, но, выходит, она задержала его отъезд только с целью написать послание отцу. Его охватило горькое разочарование.

— Мне пришло в голову, — продолжала Атенаис, — что вы задержались в Бешреле значительно дольше, чем требовала ваша первоначальная миссия, и я подумала, что отцу следует знать причину этого. Доктор Олье рассказал мне, что вы сделали для восстановления порядка и здоровья слуг, поэтому мы все у вас в долгу.

Роджер снова поклонился:

— Я не мог поступить иначе, мадемуазель, и так как монсеньор сердит на меня за долгую задержку, ваше письмо умерит его недовольство.

— Надеюсь. — Перебирая пальцами ленты кофты, она неуверенно добавила: — Вы хотели что-то мне сказать перед отъездом?

— Только то, мадемуазель, как я счастлив, что вы поправились после болезни и нуждаетесь лишь в отдыхе, чтобы полностью восстановить ваше здоровье.

— И больше вам нечего сказать?

— Увидев вас, я благодарю Бога за то, что Он сохранил вашу красоту.

Ее слова вновь прозвучали несколько неопределенно:

— Благодаря Его милосердию, месье, я обязана этим вам. И так как вы не обнаруживаете желания затрагивать тему, касающуюся нас обоих, это придется сделать мне.

Сердце Роджера бешено забилось, когда она опустила глаза и продолжала почти шепотом:

— В ту ночь, когда вы прибыли сюда, я сделала ужасную вещь, и с вашей стороны весьма великодушно, что теперь, когда я выздоровела, вы избавили меня от ваших упреков. Поцеловав меня, когда я лежала в жару, вы чудом не заразились оспой.

— Это была моя вина, — мягко произнес Роджер, обезоруженный таким внезапным проявлением чувств. — Я должен был дождаться более подходящего момента, чтобы попросить прощения за то, что произошло раньше. Вы были в полубреду и не знали, что делаете. Умоляю больше не думать об этом.

— Но я должна думать. Я знаю, что вы любите меня по-настоящему и что я не заслужила этого, будучи к вам так жестока и сурова.

— Пожалуйста! — взмолился Роджер, не смея взглянуть на нее. Но она подняла глаза и заговорила более твердо:

— Я могу исправить это только одним способом. Чтобы стереть воспоминания о других поцелуях, вы можете, если хотите, поцеловать меня снова.

Дрожа всем телом, Роджер взял девушку за руку, а другой рукой обнял ее за плечи. Склонившись к ней, он сделал глубокий вдох, но, когда она приблизила свое лицо к нему, прошептал:

— Нет, я не сделаю этого ради себя одного, а только в том случае, если вы тоже этого хотите

— Конечно хочу, Роже! — внезапно воскликнула Атенаис, обвивая своими нежными руками шею Роджера и прижимая губы к его губам.

На несколько секунд они застыли в безмолвном объятии, потом девушка тихо заплакала.

— Почему ты плачешь, любимая? — пробормотал Роджер, слегка отодвинувшись.

— Потому что я так счастлива, — всхлипывала она, — и в то же время так огорчена.

— Что огорчает тебя, моя принцесса?

Сдерживая слезы, Атенаис улыбнулась ему:

— То, что я хотела бы стать твоей принцессой, но, каких бы успехов ты ни достиг, мой дорогой младший сын мельника, мы никогда не будем вместе.

— Значит… значит, ты любишь меня? — выдохнул Роджер.

— Всем сердцем, — кивнула Атенаис. — Только глупая гордость не позволяла мне признаться в этом раньше. Годами я мечтала о тебе как о моем верном рыцаре.

Они снова поцеловались не один, а множество раз, и следующие полчаса в комнате не было слышно ничего, кроме нежных признаний.

Наконец Атенаис сняла руки с плеч Роджера и мягко отодвинула его от себя.

— Пришло время расставаться, — вздохнула она, — иначе любопытство сестры Анжелики пересилит ее благочестие.

— Так скоро! — запротестовал Роджер. — Нет, она еще будет долго молиться, а я должен сказать тебе еще тысячу вещей.

— И я тебе. Но чтобы она не застигла нас врасплох, мы должны быть осторожны, так что ты лучше сядь на тот стул, как будто мы и впрямь обсуждаем дела.

Атенаис стала приводить себя в порядок, а Роджер уселся и спросил:

— Скажи, любимая, каковы твои планы и когда я смогу увидеть тебя вновь?

— В Париж я приеду только после Нового года, — ответила она. — В письме отцу я прошу его позволения отправиться, когда я полностью выздоровею, в замок моей тети в Сен-Брие. Это идея мадам Мари-Анже. Она сообщила о ней в одной из записок, которые присылает мне каждый день. Хотя близится зима, морской воздух поможет моему выздоровлению, так что отец, безусловно, согласится.