Драма в Тихом океане - Лариса Шкатула Страница 9

Отныне ей придётся работать в мужском коллективе, а значит с самого начала себя надо соответствующим образом поставить. Не станут же к ней приставать, чисто по-мужски, как к новому человеку на судне, проверять на прочность…

Герасимов говорил определенно: судовой врач – особая статья. Можно не волноваться, что кто-то из команды… попробует постучать в её каюту среди ночи…

Анастасия Львовна! Вы кочевряжетесь и боитесь домогательств моряков, точно девица на выданье. Сейчас не те времена, когда у нас в стране «секса не было», а моряки ходили по улицам иностранных портовых городов не иначе как в сопровождении представителя КГБ.

Теперь они имеют возможность не только ходить в одиночку, но и посещать некие интересные заведения, после которых – в случае необеспечения мер безопасности – станут стучаться к ней в кабинет… По-ихнему, в лазарет и робким голосом блеять, что они, кажется, где-то что-то поймали. Или, как смеялся Герасимов, намотали на винт. Надо бы, кстати, справочник венеролога полистать. На такой вот случай.

А всё же, какие яркие картины рисует себе судовой врач… Ей, прежде всего, придётся первой пробовать приготовленные для моряков кушанья и следить за тем, чтобы пища была полноценной и калорийной.

Получается, что судовой врач – всего лишь санитарный врач, который просто должен иметь в аптечке анальгин и активированный уголь. Впрочем, Женька уверял, что тому, как укомплектован лазарет их судна, могут позавидовать любые сухопутные врачи…

– На «Сурикова» – кто есть, мы подходим! – зычный голос моториста прервал Настины размышления.

Через несколько минут над небольшим катером навис огромный борт теплохода, так что она должна была запрокинуть голову, чтобы увидеть трех моряков, стоящих у борта и с интересом глядящих вниз.

Матрос с повязкой на рукаве, стоявший у трапа, всмотрелся в сидящих внизу людей. Анастасия торопливо поднялась. Она уже видела, как поднимаются на борт моряки других судов.

– Вы – родственница кого-то из команды? – спросил матрос.

– Я – врач, – строго ответила Анастасия. Ей казалось, что морские медики должны быть гораздо серьезнее сухопутных.

– К вам доктор! – крикнул с катера.

– Принимаем! – отозвались сверху и сложенный у борта металлический трап стал медленно опускаться вниз.

– На берег кто собирается? – опять крикнул матрос с катера.

– Все, кто собирались, с утра пораньше умотали, – сообщили ему.

Трап опустился прямо на палубу катера, и матрос подал Анастасии руку, помогая на него ступить.

Она стала медленно подниматься по ступенькам, слегка побаиваясь, – вдруг поручень оборвётся, и она свалится в воду, – но старалась не подавать виду, что боится.

Наверху её тоже приняли, подав руки сразу с двух сторон. Один из встречающих сообщил:

– Капитан приказал немедленно привести врача к нему. Я вас провожу.

И пошёл перед нею, хотя Анастасия была уверена, что женщин всегда надо пропускать вперед.

Сопровождающий без каких-либо знаков отличия, даже без нарукавной повязки, – у одного из оставшихся у трапа моряков была такая, с надписью: «Вахтенный», проводил её по каким-то узким коридорам, к двери, на которой висела табличка: «Капитан». Дважды постучал коротким стуком.

Дверь открылась, и на пороге возникла высокая мужская фигура, лицо трудно было разглядеть, потому что глаза Анастасии привыкли к полумраку коридора, а за спиной мужчины сиял яркий солнечный свет.

– Олег Николаевич, это к вам, – доложил сопровождающий и, наконец, отступил в сторону, пропуская женщину вперед.

То же проделал капитан, сделав шаг в сторону от проема с широким приглашающим жестом.

– Прошу!

Каюта и в самом деле была залита солнцем, врывавшимся через огромные иллюминаторы.

– Присаживайтесь, – опять коротко предложил капитан, и она села за прямоугольный, привинченный к полу стол, на точно такое же кардинально закрепленное кресло.

Олег Николаевич сел напротив, и только теперь Анастасия смогла его разглядеть. А когда разглядела, встретившись с ним взглядом, и глянув на обручальное кольцо на правой руке, подумала с некоторой обречённостью словами песни: где ж ты раньше был, когда я с другим… Можно подумать, она красивых мужчин не видела! Воздух здесь что ли такой… Короче, в любом другом случае она бы сказала себе: вот, мужчина моей мечты!

И это же надо, увидеть его наяву! Просто полного близнеца актера, фильмы с участием которого она так любила смотреть. Любила именно его лицо. ПирсаБроснана, американского киноактера, прославившегося тем, что он сыграл в нескольких фильмах «агента ноль-ноль-семь»!

Она стеснялась того, что, как и молодые девчонки, «фанатела» к нему. Или от него? Короче, он ей ужасно нравился. Впрочем, об этом все знали, и даже муж Пётр, когда видел Броснана на экране телевизора, звал её:

– Аська, иди, твоего красавчика показывают.

Или порой говорил нарочито недоуменно:

– И что в нём находят молоденькие девушки, – не мог не уязвить! – Мужик – как мужик.

А вообще, причём здесь возраст? Любви все возрасты… Её порывы благотворны… Но ведь не встретился такой, как он, раньше, в её веселой молодости, когда так легко влюблялось, и так же легко уходило это чувство влюбленности.

Когда женщине сорок лет, подобная увлечённость может привести к таким осложнениям, что ни приведи господь!

Нет, нет и нет! Выбрось немедленно его из головы, – скомандовала она себе, пытаясь избавиться от чувства ошарашенности, ступора, в которое привело её лицезрение облика капитана. Почему Женька не предупредил её, что Демидов такой красавец?

Наверное, Герасимову так вовсе не кажется. Тяжеленько придётся Анастасии общаться с ним каждый день и делать вид, что он ей совсем безразличен. Ожившая мечта.

Впрочем, откуда эта безнадёга? Вот так она всегда: чуть взглянет на что-то или кого-то, что по определению не может ей принадлежать, как тут же нагромождает горы объяснений, почему ей надо отступить в сторону, отойти, забыть, чтобы напрасно не расстраиваться. Хотя бы раз попыталась понравившегося ей мужчину добиться. Ведь современные женщины так настырны и смелы… Вообще-то у него кольцо на руке.

– Анастасия Львовна, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – пролепетала она и последним усилием воли мысленно встряхнула себя, поражённую: сейчас же возьми себя в руки!

Ни разу до того в жизни, кино – это же так, ожившие картинки, не видела она подобного мужчину. Потому стеснялась своего пристрастия. И когда укладывалась на диван с очередным купленным диском, чтобы смотреть, новый боевик – порождение фантазии писателя Яна Флеминга, старалась, чтобы в это время дома никого из домашних не было.

Она даже прочла несколько романов о непотопляемом и неубиваемом агенте 007, представляя себе те, что не видела экранизированными, только его, Пирса Броснана! Шон Коннери тоже играл пресловутого агента, но это было совсем не то.