Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд Страница 81

Но теперь было лето, и Сломанный Зуб и вся его колония не очень-то испугались прибытия выдры. Конечно, им во что-нибудь обойдется починка плотины, но на дворе стояло еще тепло и запас пищи был еще значителен. Целых два дня выдра производила исследования вокруг плотины и измеряла глубину воды в запруде. Казан принял было ее за бобра и тщетно старался придушить ее. Она тоже, со своей стороны, отнеслась к Казану подозрительно и приняла против него меры предосторожности. Ни тот, ни другая даже и не предполагали, что имеют друг в друге союзников. А тем временем бобры стали продолжать свои работы уже с большей осторожностью. Вода в запруде поднялась теперь уже настолько, что инженеры приступили к постройке трех жилищ. На третий день в выдре заработал ее инстинкт разрушения. Она принялась за обследование плотины у самого ее основания. Найдя в ней наиболее слабое местечко, она с помощью своих острых зубов и маленькой, похожей на пулю головы принялась за свои сверлильные операции. Дюйм за дюймом она проникала в плотину, прокладывая сквозь нее туннель и перегрызая ветки, и внедрялась в нее сама. Круглый ход, который она прокладывала, был в семь дюймов в диаметре. За шесть часов работы она проникла в глубь плотины на целых пять футов.

Струя воды ринулась сквозь это отверстие из запруды с такой силой, точно ее стали накачивать оттуда насосом. Казан и Серая Волчица в это время скрывались на южной стороне разлива, в ивняке. До них донесся рев воды, начавшей вытекать через отверстие, и Казан вдруг увидел, как выдра вскарабкивалась на плотину и по дороге сбрасывала с себя вцепившуюся в нее громадную водяную крысу. Не прошло и получаса, как вода заметно уже понизилась в бассейне, а по ту сторону плотины стала повышаться. В следующие затем полчаса заготовленные для трех жилищ фундаменты, которые поднимались на десять дюймов над водой, уже оказались стоящими на обнажившемся тинистом дне. Только тогда, когда вода стала уже отделяться от жилищ, Сломанный Зуб поднял тревогу. Началась настоящая паника, и очень скоро каждый бобр во всей колонии возбужденно заметался в запруде туда и сюда. Они стали быстро переплывать от одного берега к другому, не обращая уже ни малейшего внимания на демаркационную линию. Сломанный Зуб и другие старшие работники бросились к плотине, и с резким криком и выдра бросилась между ними туда же и, как стрела, выскочила потом в ручей выше запруды. А вода все продолжала падать, и по мере ее спада возбуждение среди бобров повышалось. Они забыли уже и про Казана и про Серую Волчицу. Некоторые из представителей молодого поколения колонии бросились к тому берегу затона, на котором находилась куча валежника, и, тихо заскулив, Казан уже собирался отправиться туда через заросли ивняка, когда один из пожилых бобров заковылял вдруг по топкой грязи мимо его засады. В два прыжка Казан уже очутился около него, поддержанный Серой Волчицей. Короткая, жестокая расправа прямо на грязи была замечена остальными бобрами, и они в один момент пустились на противоположную сторону запруды. Вода опустилась уже на половину своей высоты, прежде чем Сломанный Зуб и его сотрудники сумели обнаружить, в каком именно месте находилась в плотине дыра. Началась работа по ремонту. Для того чтобы выполнить ее, требовались палки и хворост значительных размеров, и, чтобы добыть этот материал, бобрам приходилось по десяти и по пятнадцати ярдов шлепать по грязи, образовавшейся после спада воды, и увязать в ней тяжелыми телами. Их больше уже не страшили ничьи клыки. Инстинкт говорил им, что они должны спасать свою колонию во что бы то ни стало и что если они не успеют как можно скорее замазать в плотине отверстие и вода успеет сбежать через него вся, то они все очень скоро окажутся целиком во власти своих врагов. Для Казана же и Серой Волчицы это был день сплошных убийств. Они загрызли еще двух бобров в трясине около новой заросли. А когда они перешли через ручей ниже плотины, то невдалеке от своей кучи валежника, в пойме, покончили еще с тремя. Для этих троих не представилось ни малейшей возможности убежать от них, и все они были разорваны на куски. Еще выше по ручью Казан поймал молодого бобра и загрыз его.

Бойня кончилась только перед вечером. Сломанный Зуб и его доблестные инженеры починили наконец плотину, и вода в затоне стала снова подниматься.

В полумиле выше по ручью старая выдра всползла на бревно и стала греться в последних лучах заходящего солнца. Завтра утром она опять отправится к плотине, чтобы продолжить свою разрушительную работу. Это было ее методом. Для выдры он составлял ее забаву.

Но странный невидимый судья, по имени О-се-ки, что по верованиям и на языке индейцев значит «дух», сжалился наконец над Сломанным Зубом и его перепуганными до смерти подданными. В этот самый час захода солнца Казан и Серая Волчица шли уже вверх по ручью, настойчиво стараясь выследить сладко дремавшую на бревне выдру.

Целодневная работа, полный желудок и снопы теплого солнечного света, на котором грелась выдра, помогли ей крепко заснуть. Она лежала так же неподвижно, как и бревно, на котором она растянулась. Она была велика ростом, уже старая и почти седая. Уже десять лет, как она выказывала хитрость и ловкость, далеко оставлявшие за собою людские. Напрасно люди расставляли на нее ловушки и капканы. Изобретательные звероловы не раз устраивали для нее узенькие лазейки из камней и бревен поперек ручьев, чтобы поймать ее, но старая выдра всегда умудрялась перехитрить их и избегала железных челюстей капканов, поставленных в каждом конце таких лазеек. След, который она оставляла на размокшей трясине, говорил об ее размерах. Но немногие звероловы видели ее воочию. Ее мягкая, нежная шкура давно бы уже попала в Лондон, в Париж или в Берлин, если бы она сама не была так хитра. Целых десять лет прожила она на свете и все-таки не попала в руки богачей.

Но сейчас было лето. Никакой зверолов не стал бы убивать ее теперь, потому что именно в этот сезон ее шкура не стоила ничего. И природа и инстинкт уверяли в этом выдру. В этот сезон она не боялась людей, да и некого было бы бояться. Поэтому она лежала и спала на бревне, забыв обо всем, кроме покоя и солнечного тепла.

Тихонько, чуть ступая по земле и разыскивая следы своих пушных врагов, Казан спускался по ручью. Серая Волчица шла около его плеча. Они не производили ни малейшего шума, и ветер дул им навстречу, неся с собою запахи. Долетел до них и запах выдры. Казану и Серой Волчице показалось, что это был запах водяного животного, крепкий и отдававший рыбой, и они приняли выдру за бобра. Они стали подходить к ней с громадной осторожностью. И вдруг Казан увидел, что это была выдра, спавшая на бревне, и предупредил об этом Серую Волчицу. Она остановилась и вытянула голову вперед, тогда как Казан все еще настойчиво продолжал свой путь. Выдра забеспокоилась. Наступали сумерки. Золотые лучи солнца уже погасли. В потемневшем лесу, в глубине, сова уже прокричала своим низким голосом привет ночи. Выдра глубоко вздохнула. Ее морда с бакенбардами завертелась. Она пробудилась и стала потягиваться, когда вдруг на нее налетел Казан. Лицом к лицу, в честном бою старая выдра могла бы постоять за себя превосходно. Но в данном случае она была застигнута врасплох. К тому же она в первый раз за всю свою жизнь встретилась с таким злейшим своим врагом. Это был не человек, а дух О-се-ки, который накладывал на нее свою руку. А от духа не убежишь никуда. И клыки Казана впились ей в самую глубину затылка. Она испустила дух, быть может так и не догадавшись, кто был этот ее враг, который так неожиданно наскочил на нее. Ибо она умерла почти моментально, и Казан с Серой Волчицей отправились далее своей дорогой, все еще разыскивая врагов, чтобы разделаться с ними, и сами того не понимая, что в выдре они потеряли своего самого верного союзника, который один сумел бы выгнать из их болота всех бобров до одного.