Заря империи - Сэм Барон Страница 8

Эсккар выпил воды, затем снова повернулся к балкону. Несмотря на плохие новости, ему стало лучше после прохладной воды.

— Спасибо, Никар. Но я повторяю вопрос: ты хочешь, чтобы я отправился в погоню за Ариамом?

— Нет, я не хочу, чтобы он возвращался. Я был дураком, что верил ему и собирался доверить оборону Орака. Теперь я убил бы его, если бы мог. Я хочу подготовить деревню к обороне. Мы должны быть готовы отбить атаку варваров.

Эсккар с трудом сдержал улыбку при мысли о толстом купце, сражающемся с видавшим виды Ариамом. Он уже собрался что-то сказать, но помедлил, пытаясь думать. Все это время он водил рукой по грубой поверхности стены. Никар пригласил Эсккара в дом не для непринужденной беседы. Нет, Никар хотел знать, что можно сделать для Орака. А если точнее — что Эсккар может сделать для Орака.

Вероятно, тридцать с лишним оставшихся воинов последуют за Эсккаром, по крайней мере на какое-то время, или из преданности, или по необходимости. У большинства в деревне имелись жены и дети, или они были слишком старыми, чтобы гоняться по разным землям и грабить.

Эсккар вспомнил, что видел за тридцать один год жизни. Он сражался с четырнадцати лет. Тогда он впервые убил человека, воткнув нож ему в спину. Его отец, командовавший двадцатью воинами, каким-то образом оскорбил Маским-Ксула, вождя алур мерики, и наказанием стала смерть всей семьи. Эсккар видел, как умерли его мать и младший брат и как его сестру куда-то унесли. Но человек, который убил его брата, больше никогда никого не убьет. Эсккар так никогда и не узнал, что привело полных ярости телохранителей Маским-Ксула в шатер его отца. Он выскользнул в темноте, ушел и никогда больше не возвращался к кострам своих соплеменников.

Ему придется покинуть Орак. Если он попадет в плен, его бывшие соплеменники убьют его просто за то, что он покинул клан. А если они вспомнят семью Эсккара, то его судьба окажется еще хуже.

Эсккар вернулся к настоящему и понял, что Никар продолжает изучающее смотреть на него.

— Нам придется бежать, Никар. Если бы даже здесь остались Ариам и другие, то деревня бы пала. Тридцать, даже сто солдат роли не сыграют. Если кланы на самом деле идут сюда, то атакуют нас сотни воинов, не исключено, что даже тысяча.

Эсккар покачал головой при мысли об этом. Тысяча варваров, невероятное количество хорошо вооруженных воинов на конях, сметут любое войско из простых деревенских жителей. Они не смогут их остановить.

Никар ничего не говорил и просто продолжал постукивать по стене, которую до сих пор поглаживал Эсккар.

— Нет. Мы должны остаться. Остаться и сражаться. Орак следует удержать. Если мы сбежим, то здесь ничего не останется, а когда мы вернемся, нам опять придется строить все заново.

В голосе Никара звучала готовность действовать. Мужчины одновременно повернулись и посмотрели друг другу в глаза.

— Это моя деревня, Эсккар. Когда я здесь появился, Орак представлял собой несколько земляных хижин. Я сам ее строил вместе с другими Семьями. Я живу на этом месте двадцать семь лет, и все мы богатели здесь с каждым днем. Все, что у меня есть, находится в этой деревне. Никогда раньше так много людей не жили в одном месте, в безопасности, имея еду, и питье, и орудия труда в достаточном количестве. Оглянись вокруг себя, Эсккар. Ты хочешь вернуться к образу жизни своих предков, жить в шатрах, каждый день бороться за пропитание, убивать других людей, чтобы отобрать то, что принадлежит им? Или ты хочешь добывать пропитание из земли и отдаваться на милость любой банды убийц?

Эсккар, как и все остальные, знал, чего добился Никар. Он также знал, что деревня существовала на этом месте несчетное количество лет до появления Никара. Нет, Никар не делал все в одиночку. Рядом с ним трудились и другие торговцы и фермеры, и они правили Ораком. Их богатство и мощь росли, а потом они сами и их сыновья стали именоваться “высшим сословием”. На протяжении многих лет пять Семей решали спорные вопросы и устанавливали традиции, по мере того как росли их дома и увеличивалось влияние.

— Никар, я знаю, что для тебя значит Орак. Но даже если нам удастся отбить атаку небольшого отряда, они вернутся с большим количеством воинов. Если против нас выступят основные силы алур мерики…

— Нет, Эсккар, я не стану об этом слушать! — Никар ударил кулаком по балконному ограждению. — С их последнего появления прошло десять лет. В тот раз не было никакого предупреждения. Я помню, как люди сражались друг с другом, чтобы забраться в лодки и переправиться через реку. Многие оказались в ловушке в деревне. Они стали рабами или умерли. Те, кто перебрались на другой берег, бежали изо всех сил. Когда мы вернулись, здесь не осталось ничего. Варвары разрушили наши дома, сожгли посевы, убили животных и завалили колодцы. Для того, чтобы отстроиться заново, потребовалось два года. Два потерянных года. Ты понимаешь, сколько времени понадобиться, чтобы заново отстроиться теперь?

Эсккар покачал головой. Два года казались ему достаточным периодом времени для замены земляных хижин и высадки нового урожая.

— Сейчас Орак в два раза больше, чем был тогда. Теперь, как я думаю, на восстановление потребуется пять лет, и это предполагая, что наша торговля не перейдет другой деревне, вверх или вниз по реке. Возможно, Ораку никогда не удастся стать таким великим снова. Я не могу терять пять лет, Эсккар. И не буду.

Эсккар достаточно долго жил среди деревенских жителей, чтобы понимать их страхи, но жалобы на набеги были просто сотрясанием воздуха.

— Никар, разбойники с севера и востока совершали набеги на эти земли на протяжении многих поколений. С этим ничего не поделаешь. По крайней мере, на этот раз у тебя достаточно времени, чтобы подготовить… отход.

Никар снова посмотрел на деревню.

— Ты такой же, как и все остальные. Они все говорят, что ничего нельзя сделать. Ты удивляешь меня, Эсккар. Ты воин, но тем не менее ты боишься сражаться.

— Следи за словами, Никар. Я сражался против алур мерики раньше. Но я не дурак. Хотя я с удовольствием убил бы побольше членов этого клана, я не стану сражаться, если нет надежды на победу. Если бы нашелся какой-то способ сдержать их, если бы можно было что-то сделать… Но они просто очень сильны. Будет лучше, если ты возьмешь свое золото и уедешь.

— Нет, я не убегу, и я не стану отдавать свое с трудом заработанное золото варварам! Лучше использовать его для защиты Орака. Я слишком стар, чтобы все начинать сначала. Это моя деревня, и я останусь. Если ты сможешь защитить Орак.

— Ничто не остановит алур мерики.

— Возможно, ты прав. Возможно, ничего нельзя сделать. Но перед тем, как мы снова побежим, я хочу знать, почему мы не в состоянии защититься от них. Я хочу знать, почему Орак, с таким количеством жителей, настолько беспомощен. Объясни мне это, Эсккар.

Никар был прав насчет деревни. Эсккар ни разу за время своих путешествий не видел такого большого поселения. Едва ли проходил день, когда никто не приезжал в Орак. Некоторые даже стали использовать новое слово для его описания — его называли город, самое большое поселение, которое люди когда-либо строили. Оно было окружено настоящим частоколом из неотесанных бревен, с двумя крепкими воротами, не позволяющими входить кому попало. Но Эсккар знал, что частокол и ворота оберегают лишь от мелких воришек или маленьких банд грабителей, а не от движущихся из степей воинов.