В огонь и в воду - Амедей Ашар Страница 8
В огонь и в воду - Амедей Ашар читать онлайн бесплатно
В нескольких словах Джузеппе рассказал ей, как, проведя ночь за картами в Лектуре, граф отправился на рассвете искать барона де Саккаро и как, застав его в Сен-Жан-ле-Контале, напал на него и убил.
— Тогда граф и написал письма, которые я обещал доставить вам. Потом он скончался от ран, получив отпущение грехов.
Луиза упала на колени, закрыв лицо руками.
— Теперь, графиня, мое поручение исполнено и я могу идти.
И Джузеппе тяжело опустился на пол возле своего господина.
— Вот наконец и третий! — сказал он.
Служители, принесшие носилки, уже ушли. Графиня осталась одна с двумя трупами; кое-как она дотащилась до окна, ухватилась за него и с трудом выпрямилась. Вдали по дороге неслось облако пыли.
— Ах! Вдова и одна! — Луиза подошла к столу. — Но я могу написать, послать к нему верхового, вернуть его…
Она уже готова была опустить перо в чернила, но бросила его.
— Как! Я предложу ему руку и вместе с ней заботу о разоренной женщине!.. Если граф де Монтестрюк искал смерти, то я могу догадаться, что у него ничего не осталось… Сделаться бременем для него, после того как была его счастьем!.. Ни за что! Я сохраню имя, которое ношу, и добьюсь, чтобы сын того, кого уже нет в живых, носил это имя с честью.
Она затворила окно и больше уже не смотрела на белое облако, исчезавшее вдали. «Теперь прошлое умерло, надо думать только о будущем», — решила она.
Графиня позвонила. Вошел слуга.
— Доложите графу Гуго де Монтестрюку, что мать желает его видеть, — приказала она.
Через минуту вошел ребенок лет семи или восьми; она взяла его за руку и подвела к телу графа Гедеона со словами:
— Отец твой умер, сын мой, мы остались одни… Помолитесь за вашего отца, граф.
Скоро зазвонили колокола капеллы и церкви и возвестили вассалам графа де Шаржполя о смерти господина. Со всех сторон сбежались они преклонить колени у гроба, покрытого черным бархатом с фамильным гербом и окруженного сотнями свечей. Но за толпой слуг показались и жиды с кривыми лицами, и жадные, как волки, ростовщики.
Графиня приняла их сама и, указывая на длинные столы, поставленные во дворе, сказала им:
— Идите и ждите; завтра замок будет ваш, сегодня он принадлежит смерти.
Похоронное пение раздавалось под сводами капеллы, наполненной дымом ладана. Графиня пробыла в ней целые сутки, преклонив колени на голых плитах, опустив покрытую вуалью голову, сложив руки в молитве.
Когда она покинула капеллу, она была уже не той женщиной, какой вошла туда. Лицо ее было бледно, как мрамор, и в заплаканных глазах светилась твердая решимость. Кротость и мягкость черт исчезли и сменились суровостью; вместо огня молодости появилась грустная покорность судьбе. Прежде она была изящной, теперь стала величественной.
После великолепных похорон, на которые графиня отдала свои последние деньги, она велела отворить настежь двери замка и позвать тех, кого удалила накануне.
— Из всего, что здесь есть, мне ничего больше не принадлежит, — сказала она им, — можете войти; мой сын и я — мы уходим.
Взяв с собой старого конюшего и двух служителей, которые поклялись никогда не оставлять ее, вся в черном, держа сына за руку, графиня прошла твердым и спокойным шагом через подъемный мост и, не оглядываясь на эти старые стены, в которых оставляла столько воспоминаний, пошла по дороге изгнания.
Ребенок брел возле матери, поглядывая на нее украдкой в беспокойстве и смутно понимая, что случилось нечто необыкновенное. Когда исчезли из виду башни замка, он заплакал потихоньку.
Агриппа — так звали старого конюшего — не смел расспрашивать графиню, но говорил про себя, что не оставит ее, куда бы она ни пошла.
На повороте дороги, которая вела из замка Монтестрюк в окрестные поля, их ожидала запряженная сильной рабочей лошадью телега, приготовленная Агриппой по приказанию графини. Она села в нее с сыном.
— Как, графиня! В этой телеге, вы? — воскликнул Агриппа в негодовании. — Позвольте, я побегу в замок и приведу…
— Не надо! — сказала она, протягивая свою белую руку. — Разве я тебе не говорила, что все остающееся там теперь уж не мое? Слушайся же меня, как ты слушался своего господина.
Подавив вздох, Агриппа взял лошадь за узду и спросил:
— Куда прикажете везти вас, графиня?
— В Лектур, к герцогу де Мирпуа.
Воспитание молодого графа де Монтестрюка
Под вечер телега, поднявшись на склон горы, по которому граф де Монтестрюк проезжал за три дня до этого, остановилась у дверей того самого особняка, в который и он тогда постучался. Герцог де Мирпуа был дома.
Взяв в руки запечатанное гербом графа письмо с адресом уважаемого старика, графиня вошла в ту самую большую комнату, где он принимал графа Гедеона. При виде женщины в трауре и при ней ребенка герцог де Мирпуа подошел к графине и серьезным и ласковым голосом пригласил ее сесть.
— Прочтите прежде это письмо, герцог, — сказала Луиза.
Она подала письмо, герцог де Мирпуа распечатал его и громко прочел следующее:
— «Герцог! Я убил барона де Саккаро и сдержал свою клятву; не стану напоминать об обещании человеку вашего рода. Умираю, оставляя под вашим покровительством графиню де Монтестрюк, жену мою, и моего сына, Гуго. Гедеон Поль де Монтестрюк, граф де Шаржполь».
Тогда графиня подняла свою вуаль и сказала:
— Я та, о ком пишет граф де Монтестрюк, а это сын мой, Гуго.
— Графиня, не угодно ли вам сесть? — ответил герцог. — Мой дом, к вашим услугам.
Она погладила сына по голове и, указывая ему на лужайку, видневшуюся через большие стеклянные двери, сказала:
— Ступай, сын мой, мы с герцогом будем говорить о таких вещах, о которых ты узнаешь со временем.
Гуго поцеловал руку матери и вышел. Он был мальчик крепкий и ловкий; лицо его дышало откровенностью и решительностью.
Когда графиня де Монтестрюк села на большое почетное кресло, герцог поместился напротив нее и, поклонившись, сказал:
— Говорите, графиня; чего бы вы ни пожелали, все будет исполнено. Если бы даже я и не дал слова вашему мужу, если бы он и не погиб из-за меня, — вы одиноки, и я в полном вашем распоряжении.
— Что мне нужно, герцог, так незначительно, что, я уверена, вы мне не откажете.
— У меня несколько замков; выберите любой и поселитесь в нем. У меня нет больше дочери, и я брожу в одиночестве по своим обширным владениям. Что касается лошадей и экипажей молодого графа — это уже мое дело.
— Нет-нет… Все это совершенно излишне. Мне нужно только пристанище, где я могла бы жить в уединении с двумя-тремя слугами, и скромные средства.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments