Таинственный двойник - Юрий Торубаров Страница 8

Юноша оглядел площадь, словно ища, кому еще нужна помощь, потом подошел к девушке. Она лежала с закрытыми глазами. Лицо ее было смертельно бледным. Что-то в ней показалось ему знакомым. Но что? Вспомнить он этого не мог. Может, мешали пережитые события? В это время она открыла глаза и взглянула на склонившегося над ней спасителя.

– Ты?! – тихо прошептала она.

И вдруг он вспомнил… Подхватил ее и осторожно поднял с земли. Она, поняв, что в безопасности, улыбнулась ему такой улыбкой, что парню показалось, будто бы земля под ним качнулась.

Встав на ноги, Анастасия оперлась на его руку, и они тихонько пошли через площадь. Проходя мимо поверженного медведя, девушка не выдержала и отвернулась. Даже на мертвого она боялась смотреть. Такой он внушил ей ужас. А между тем площадь оживала. Поняв, что угрозы больше нет, народ, как волна на море, стал возвращаться. Кто-то, видать, надоумил и Елисея. Он мчался к ней на всех парусах. Но девушка даже не взглянула на него, когда тот остановился перед ней. Оценив свое положение, Елисей не нашел ничего другого, как впиться ненавидящими глазами в лицо спасителя. И тот почувствовал, что приобрел в нем своего врага. Но это нисколько его не обескуражило. Он был рад и горд, что Анастасия предпочла его. Ни о каких последствиях не хотелось и думать. Да, собственно, они и не пугали его. Он чувствовал достаточно сил, чтобы защитить не только себя.

А назавтра жизнь вошла в привычную колею. О вчерашнем дне мало кто вспоминал. Странствующие артисты, от греха подальше, поспешили оставить это неприятное место. А народ стал гадать: изменит ли боярин своей привычке – будет или нет кулачный бой? Как молния пронизала всех весть: «Будет!»

И вот торги закончены. Многие остались очень довольны. Селянам удалось сбыть много своей продукции, закупить нужный инвентарь. Торговцы, подсчитывая барыши, благодарили Бога и просили его ускорить сюда их новый приезд.

С утра на следующий день на площадь повалил народ в ожидании предстоящего сражения. Необычным было его открытие. Гремели тулумбасы, вопили трубы. Бирюч орал во все горло: «Подходите, люди добрые! Вы увидите битву скорую! Победителю честь да слава! Юной деве награда! Спешите, спешите!» Дивится народ этому нововведению. И без него бы пришли. Но как же – жениху угодить надобно. Красив да богат, а еще боец знатный.

В доме Андрюхи народу полным-полно. Мать поит всех квасом да кормит пирогами. Это бойцы. Сговариваются они проучить гостей. Пусть знают. Вот только боярыч опасен.

– Ты, Андрюха, не подведи. А мы уж потянем.

А Вышатины гости тоже ведут разговор о предстоящем бое. Старший Кочева все выспрашивает, кого надо бояться, понимая, что сына не удержать. Снизошел даже до того, что стал расспрашивать слуг, одаривая их деньгой. Они-то и посоветовали опасаться Андрея. Кое-что рассказали про его удачный бой. Это испугало старшего Кочеву. Дошло это и до Вышаты. Боярин успокоил гостя.

– Говорят, есть тут один боец знатный. Но, думаю, Елисей посильнее будет. Видел я его в Киеве. Молодец, что и говорить!

Отец Елисея насторожен, понимает, что сыну как-то надо завоевать доверие Анастасии и будущего тестя. Малость не так повел себя сынок. Завелся и сам Елисей, когда узнал, кто тут опаснее всего. О чем-то шепчется со своим служкой. Тот понятливо кивает головой.

Наступило время, когда надо идти на площадь. Народу – не пробиться. Но когда появились бойцы в белых рубахах, все расступились, пропуская их к месту сражения, выкрикивая пожелания и советы. Десять шагов разделяли бойцов. С обеих сторон слышались то насмешки, то угрозы.

– Пятки песком натрите, когда побежите до Киева, чтоб лучше сверкали!

– Лучше зубы посчитай, чтобы знать, сколько останется.

– Ну на, считай!

Следует удар.

– Ах, ты так!

Схватка началась. Местные стараются держаться кучно. Это позволяет им сдерживать ярость противника. Но все равно, победителя пока не видно. Силы равны. Где Андрей – там противник отступает, а где Елисей, отступают местные.

Много выбывает бойцов. У кого нос разбит, у кого глаза заплыли. Два вожака невольно приближаются друг к другу. И вот они стоят друг против друга. Их недавняя мимолетная встреча всплыла отчетливо в памяти Елисея. Злоба вдруг закипела в нем: «Ишь ты, смерд клятый, и ты туда со своим рылом. Ну, погоди!» И боярыч первым яростно бросился в бой. Ловким ударом Андрей отбросил его на несколько шагов. Но боец есть боец! Выстоял! Радуются гости. Молчит только Анастасия. Зато, когда Андрей колотит противника, она не сдерживает своей радости. Отец пытался ее урезонить, незаметно наступая ей на ногу. Но своевольная дочь не обращала внимания. «Может, этим она хочет проучить провинившегося жениха», – искал оправдание отец.

Бой продолжается. Все сильнее вырисовывается преимущество Андрея. Только не очень понятно поведение Елисея. Он все время старается как бы прижаться к толпе. И вот после очередного удара Андрея тот отлетел к толпе, где стоял его служка. Какое-то мгновенное замешательство, и он снова рвется в бой. Елисей словно воспрянул духом, ринувшись в атаку. Но что это? Нечаянный удар в висок Андрея? Туда же не бьют! Андрей вдруг остановился, поднял руку к виску, где показалась кровь, и рухнул на землю.

Победа! К победителю тотчас подбежал служка. Какое-то мимолетное касание, и он исчезает в толпе. Андрей же лежит не шевелясь. И тут через всю площадь к нему бросилась Настенька. Она упала перед ним на колени и подняла его голову. Он тихонько застонал и открыл глаза.

– Ты, – сказал и потерял сознание.

Толпа что-то начала соображать. Кто-то подскочил к Елисею.

– Покажи, гад, руки!

Тот разжал кулаки. Там ничего не было.

– Братцы, – взревел бородатый смерд, – служку держите!

Но того и след простыл.

В боярской ложе переполох. Борис Кочева с удивлением смотрит на хозяина. Его укоризненный взгляд так и говорит: «Что с твоей дочерью? Разве так можно!» Вышата пожимает плечами:

– Он спас ее, она, – он хохотнул, – спасает его.

– Это холопское дело, – буркнул Кочева, – спасать своих господ.

– Он не холоп! – возразил боярин.

– Ну… презренный смерд, какая разница, – чувствуется, боярин Кочева стал нервничать.

– И не презренный смерд. А как бы не был он… кровушки Мономаховой!

Кочева с удивлением посмотрел на Вышату, а потом с презрением ответил:

– Все это… выдумки, боярин.

Оглянулся и пальцем подозвал холопа:

– Зови Елисея, мы уезжаем.

Усмехнулся Вышата: «Боярин норов свой показывает. Да ладно… катись ты, коль так. Не на тебе свет клином сошелся».

А на площади стало твориться что-то невообразимое. Выросшая толпа напирала на Елисея, попытавшегося было скрыться.

– Чем ты вдарил? – ревел народ.