Поединок - Сеславия Северэлла Страница 8

– Не плачь, княгинюшка, – только и смог вымолвить Енай, с трудом разжимая свои объятия, – пойду я.

Мужчина отступил, борясь со своими эмоциями, и не оборачиваясь, быстро ушел, скрыва- ясь в зеленых зарослях. Евдокия изумленная, смотрела на уходящего Еная. К шести часам вечера в Летнем саду выстроились Преображенский и Семёновские полки. Собрались все. Екатерина решила повторить обычай, заведённый мужем – стала угощать солдат, поднося собственноручно в деревянных чашках пиво и вино. Софья, как завороженная смотрела на диковинное действо. Прасковья Тихоновна не одобрительно качала головой. Но сказать, что-либо вслух не смела, знала, вездесущие люди Ромодановского донесут нача- льнику Преображенской канцелярии, и тогда уж ей учинят там допрос с пристрастием. В подтверждение её мыслей она увидела князя Дмитрия Михайловича Голицына с мило улыбающимся Андреем Ивановичем Ушаковым, который недавно прибыл из Москвы. Тут же стоял дворцовый художник Иван Никитин, пытающийся набросать портрет генерала Ивана Ивановича Бутурлина, любимца государыни. Командир Преображенского полка, нехотя позировал, но воля Екатерины обязывала. Время подходило к ужину, столы стали уставлять холодными закусками, и появилось в изобилии заморское вино. На главной аллее появилась пугающая процессия. Рослые гренадеры гвардии несли ушаты простой хлебной водки, за солдатами шли майоры гвардии и предлагали всем выпить по чарке за здоровье их полковника. Дамы в ужасе пятились от процессии, ведь эта чарка была обязательна и для них. Тех, кто упирался, поили насильно, а самым упрямым лили водку прямо на голову. Всё это происходило с шутками и дружным смехом гренадеров. А в открытой галерее на берегу Невы, начинались танцы. На лугу с треском и шумом ракет и римских свечей разгорался фейерверк. Софья с трудом, выпив свою чарку, пошла разыскивать жениха. Прозвучал сначала менуэт потом польский танец. Истомин, молча, следил за танцем, когда к нему подошла слегка шатающаяся Сегорская. Её взгляд лихора- дочно блуждал по двигающимся фигурам. Софье хотелось внимания Ивана, его восхище- ния, бурных признаний, а он молчал. Вскоре зазвучал контрданс, но Иван всё также был в оцепенении, и практически не замечал невесту. Он только обратил внимание, что сначала откуда-то вернулась Велигорова, а потом некто подошел к ней. Пришедший человек, вызвал в Евдокии недовольство, но она ожидающе смотрела на мужчину в синем кафтане. Он тихо и вкрадчиво повёл беседу.

– Вас в понедельник ждут в Преображенской канцелярии.

Мужчина также внезапно исчез, как и появился. Велигорова не хотела думать про дела Преображенской канцелярии, её мысли возвращались к Енаю Бравлину. Он тронул её сер- дце. Евдокия чувствовала, как будто кто–то неведомый зашивал сотней маленьких невидимых иголочек, раны её измученной, истерзанной души, и ей впервые за много лет, становилось легче дышать и жить. Тем временем разговор Софьи и Ивана не клеился. Сегорская хотела танцевать, а Истомин, чтобы уйти от объяснений с невестой, вызвался сходить за сладостями для неё. Оставленная без необходимого ей внимания, Сегорская без цели пошла, гулять по аллеям, направляясь в самые удаленные уголки. Вокруг бушевала зелень, лето смело входило в свои права. Можно было бы всем этим любоваться, но Софья Павловна, изрядно опьяневшая, чувствовала себя немного уставшей. Её рассудок вещал ей о возможных очередных победах и планах. Вдруг прозвучал приятный голос.

– Неужели, сударыня, вам не страшно одной?

Сегорская оглянулась и увидела приятного молодого мужчину лет тридцати с лучистым взглядом и профилем, ровно с иконы. Это было так неожиданно для неё.

– Разрешите представиться. Князь Андрей Васильевич Верейский.

– Не страшно, – вызывающе проговорила девушка, и замерла, продолжая смотреть на князя, так словно это было для неё самое важное действие. Это вызвало в ней удивление. Неужели так бывает? Но потом, она словно опомнившись, решила заговорить и тихо произнесла.

– Княжна Софья Павловна Сегорская.

Движения Андрея были уверенны и легки. И сам он излучал некую приятность, которая казалось, доходил до самых тщеславных глубин сердца Сони.

– Пойдемте, Софья Павловна, я провожу вас, – он подошел поближе к девушке, чем нео- жиданно смутил её. Шли, молча, по освещавшейся фейерверком аллее. Но Соне казалось, что она идет так уже очень долго. Время растянулось в её сознании, и наполнило собой все её действия. Шаг, шаг, еще шаг. Отчего-то все движения казались ей медленными, и сложно выполнимыми. Неожиданно из-за статуи вынырнул Истомин.

– Софья Павловна, я ищу вас.

Увидев Ивана, Сегорской показалось, что она не знает этого человека. Кто он, этот Исто- мин? Зачем он её ищет? Все что ей нужно сейчас, это остаться с Верейским. Но Иван уже подхватил её под руку, а сама она шла и нерешительно оглядывалась на попрощавшегося и уходящего Андрея. В какой-то момент, Соня почувствовала себя тряпичной куклой, ей стало плохо, и она потеряла сознание.

Незаметно наступил понедельник, и в десять часов дня княгиня Велигорова снова стояла перед Екимановым Семеном Андреевичем. Он смотрел на неё исподлобья.

– Я уже не раз вам сказывал. Нам нужен Девиер, Евдокия Федоровна. Он к заговорщикам сочувствие имеет, кто супротив светлейшего князя, а может, и самой государыни замыш- ляет.

– А как клевета. Кто же посмеет подозревать генерал – полицмейстера, да ещё и зятя свет- лейшего? – тихо возразила княгиня.

– Ваши суждения нас не интересуют. Нам важна любая информация. Просто выполните то, что вам велено. Пешкам, Евдокия Федоровна, завсегда надобно помнить их место. А то вдруг, какой конфуз приключится. В этом деле важно, что Варвара Михайловна к вам сочувствие имеет. Воспользуйтесь этим, – Екиманов обмакнул перо в чернильницу, пока- зывая всем своим видом, что аудиенция окончена.

Евдокия, не захотела ехать в карете, она шла по улице, решив прогуляться и подумать. Карета поодаль медленно катила за ней. Вынужденная работа в Преображенской канцеля- рии, тяготила её. Екиманов после смерти Федора заставил доносить запуганную молоде- нькую женщину, считая, что такие незаметные особы как Дуня могут в определенных случаях, собрать больше информации не привлекая к себе внимание. Ей хотелось, чтобы произошло какое-то чудо, или чтобы ангел хранитель избавил её от этой участи. Но она снова и снова встречалась со своим прошлым, чувствуя, как приступ страха и вины подкатывает к её сердцу. На этот раз Дуня у Петровских ворот опять встретила Крекшина. Димитрий Осипович был двоюродным племянником Крекшина Петра Никифоровича бывшего смотрителя работ по строительству Кронштадта. После смерти государя он ушел с должности комиссара для принятия казённых вещей по подрядам в отставку и занялся архивами государя, и написанием сочинений по истории. Димитрий всегда очень умело использовал связи дяди. Евдокии казалось, что этот человек имеет некий план, в котором она, Истомин и еще неизвестно кто, лишь марионетки для его побед. Ее мысли прервали, шедшие навстречу разносчики разной снеди: квасники, калачники, сбитенщики, продавцы битой дичи. Женщина с пирогами, мужчина с сапожной дратвой, две торговки с цветными лоскутками. Среди прохожих Евдокия заметила Еная и юношу лет пятнадцати. Он пока- зался ей знакомым. Княгиня подошла поближе, стараясь остаться не замеченной. Да, она не ошиблась. Это был Алексей её двоюродный брат, сын Петра Матвеевича Апраксина. Хотя какой брат. Евдокия мысленно одернула себя. Может ли она претендовать на звание двоюродной сестры? Так вот! Вот откуда Енай может знать её историю. Челядь нашеп- тала. Отец может, да дядя что в приватной беседе говорили, а он слышал. Велигорова вспомнила как на одной ассамблее года два назад, Петр Матвеевич хвалился, что для его несносного избалованного сыночка Алексеечки сыскали знатного учителя по ратному делу. И фехтовать, и стрелять и верхом, и другим премудростям её несносное дитятко обучает. Так вот значит, наш знакомец это и есть чудо учитель. Евдокия медленно после- довала за Енаем и Алексеем. Это странная неспешная погоня, немного отвлекла её, но забыть про неприятный разговор в Преображенской канцелярии она не смогла. Мимо женщины прошел мужичок торговец сбитнем, он отвлек её внимание своим несуразным старым чайником. Когда мужичок отошел, княгиня увидела огненный взгляд Еная. Она поняла, что он все-таки приметил её, а может, почувствовал. Тем временем, похоже, её брат, не заметил отсутствие учителя, и продолжал идти впереди. При ярком дневном свете Енай казался еще более статным и пригожим в новеньком кафтане. Этот молодой двад- цати пяти летний мужчина мог бы сравниться с горячим необъезженным скакуном, но только на первый поверхностный взгляд. В его взоре помимо огненной плазмы эмоций, присутствовала непоколебимая сила разума. Но Евдокия не могла долго его рассмат- ривать, поскольку ей казалось, что его присутствие обжигает. Бравлин отрицательно пока- чал головой, в знак того что не надо за ним следить, потом озорно улыбнулся, и пошел догонять ученика. Енай был рад. Он осознал, что произвел впечатление на Евдокию. Эта молодая хрупкая женщина производила на него сильное впечатление, настолько, что он порой терял самообладание рядом с ней. Но ему было сложно сказать, когда это случилось. В первый раз Енай услышал о княгине от своего бывшего хозяина генерал-майора князя Семена Михайловича Козловского, который частенько бывал в гостях у Нарышкина Александра Львовича. А всем было известно, что тот был женат на Елене Александровне Апраксиной внучке Петра Матвеевича Апраксина. И после первого расс- каза судьба Дуни, показалась ему клубком непонятностей. Это потом уже Петр Матвеевич нанял Еная для своего младшего сына Алексея, чтобы тот обучил его всякой воинской премудрости. В доме Апраксина редко говорили о Евдокии, но несколько раз Бравлин стал этому невольным слушателем. Сплетни о Евдокии казались Енаю странными, и он пытался проанализировать их совершенно беспристрастно, чтобы понять, что же произо- шло с ней на самом деле. Это любопытство привело к тому, что молодой мужчина захотел увидеть Евдокию воочию. И когда он её увидел на одной из ассамблей, внезапно в нем проснулся особый интерес к этой хрупкой женщине. Енай был человеком крайних эмо- ций, ярких, непредсказуемых поступков, но он всегда умел направить свою необузданную энергию по правильному пути. И ему часто помогали дух воинской дисциплины. А что до эмоций, то он был истинным сыном своего отца, который в порыве страсти, и, видя ответные чувства, увёз будущую жену, и жил с ней в любви и согласии. Что касаемо его ученика, то он был достаточно строптивым и избалованным юношей. Иногда Бравлину приходилось быть и рындой, поскольку пятнадцати летний Алексей любил пощекотать себе нервы неожиданными приключениями, и всегда брал с собой любимого учителя. Может уже тогда судьба напитывала юного Апраксина разными впечатлениями и эмоция- ми, чтобы тот впоследствии выразил их в саркастическом виде, будучи шутом императри- цы Анны Иоанновны. Тем временем Алексей уговорил своего задумавшегося учителя посетить его любимый герберг ¹⁴. Этих постоялых дворов для иноземцев в столице в 1724 году было открыто более десятка. Путь их лежал к самому известному, и самому старому из них под названием «Торжественная аустерия четырех фрегатов», который в народе называли просто «Царской аустерией». Некий иноземец Петр Милле десять лет назад построил двухэтажный кирпичный дом на Васильевском острове для иностранных купцов и всяких чинов для того, чтобы давать им кров и еду. Для развлечения гостей в них были устроены биллиардные комнаты. Однако, иногда там играли в карты, которые были запре- щены при Петре Первом. Енай и Алексей Апраксин зашли в прокуренное чистое помеще- ние, где было немного людей. Пока Алексей занимал пустой стол, Енай осмотрелся. Пер- вое, что увидел мужчина, это сидящих за столом Истомина и Крекшина, с кружками и закусками из рыбы. Енай подсел к Алексею, и заказал у трактирщика себе уху и кружку приказного кваса, а юный Апраксин попросил соленых слив и морского пива. Димитрий Осипович курил трубку и подливал Истомину в кружку коричной водки из красного вина со словами: «За фортуну!».