Завещание бессмертного - Евгений Санин Страница 79

Фемистокл, недоумевая, вышел из дома, и его тут же взяли в плотное кольцо не меньше двух десятков воинов из личной охраны Евна.

- Зачем тебе столько охраны? – с усмешкой спросил он. — Не лучше ли было поставить их на стены Тавромения?

Но Серапион не принял его иронии:

- Базилевс приказал доставить тебя целым и невредимым! А в городе теперь такое творится… Вон, слышишь? – поморщился он, кивая на поворот, за которым слышались душераздирающие крики.

Фемистокл согласно махнул рукой и вдруг с тревогой прислушался:

- Погоди, это же, кажется Клеобул… Ну, да – его голос!

Обнажив меч, он бросился за поворот, но Серапион с воинами опередили его.

На площади их глазам предстала страшная картина. Несколько могучих воинов, одетых в звериные шкуры, тащили на себе к костру с большим чаном, в котором булькала вода, извивающегося Клеобула.

- А ну, стой! – закричал на них Серапион. — Что здесь происходит. В каком виде, и за каким занятием я застаю личную гвардию базилевса?!

Узнав Серапиона, воины начали виновато огрызаться:

- Мы сегодня отдыхаем…

- Базилевс больше не кормит нас…

- И вы решили – съесть его? – показал на юркнувшего за Фемистокла Клеобула, Серапион.

- А чем мы хуже горожан, которые давно уже едят друг друга по жребию? — с вызовом уточнил огромный воин, в котором Фемистокл узнал бывшего гладиатора, беглеца из Рима — Фрака. — Надо будет, и тебя съедим!

- А известно ли тебе… — подступая к нему, с угрозой принялся уточнять Серапион, — что базилевс под страхом смерти запретил жителям Тавромения, какой бы в нем ни был голод – поедать друг друга? Или ты уже забыл, кто твой самый главный начальник? Так я напомню – вот он, перед тобой! Как стоишь перед «другом царя» и «начальником кинжала»?! Смирно! Покажи, в порядке ли твое оружие? А доспехи? Не подведут ли они тебя в первом же бою?

Фрак, по намертво въевшейся в него давней привычке гладиатора беспрекословно повиноваться начальству, покорно вытянулся перед Серапионом: вот меч, показал он… а вот — бронзовая пластина, защитница сердца.

- Хорошо ли она держится? А ну–ка, приподними ее! – скомандовал Серапион, и как только Фрак выполнил приказ, с кошачьей ловкостью выхватил саблю и по самую рукоять вонзил ее в грудь бывшего гладиатора.

- И так будет с каждым, кто осмелится не подчиняться воле нашего базилевса! – предупредил он, показывая пальцами охране, что делать дальше.

Несколько воинов, под хмурыми взглядами «гвардейцев», залили кипящей водой костер, и они продолжили путь.

- Спасибо за Клеобула, Серапион, отныне я твой должник! – искренне поблагодарил «друга царя» Фемистокл, но тот, с неожиданным жаром, принялся возражать:

- Ты?! Это я твой должник! Мы все твои должники! – широко развел он руками, что, должно быть, означало – весь Тавромений.

Ничего не понимающий Фемистокл, проследовав через мрачный, погибающий в муках голода и страха, город, дошел до дворца, где его, как никогда ласково, встретил Евн–Антиох.

И базилевс, и царица, и стоявшие вокруг трона вельможи, смотрели на него с какой–то радостью и надеждой.

Все недоумения разрешились после того, как царь хлопнул в ладоши, и в залу вошел… Фемистокл не поверил собственным глазам – Прот!

- Ты? Здесь?! – с изумлением уставился на него грек. — А как же Пергам?..

Царь дважды хлопнул в ладоши, и в зале на этот раз появился писец–каллиграф. С низким поклоном он поднес к трону золотое блюдо, на котором лежал исписанный превосходным почерком лист пергамента. Евн–Антиох с важным видом ознакомился с текстом и торжественно, крупными буквами вывел свою подпись. Затем приложил к воску свой перстень с царской печатью.

- Это – посол великого и могучего Пергама, — указав на Прота, сказал он, и теперь Фемистокл не знал верить ли своим ушам. – А это – мой ответ его новому правителю, брату умершего Аттала Аристонику, или Эвмену Третьему, который, как и мы, поднял восстание против Рима!

Евн–Антиох обвел глазами своих вельмож и весомо сказал:

- Это в корне меняет всю расстановку сил в мире! Я призываю Аристоника, как можно скорее начать боевые действия против римлян и обратиться за помощью ко всем правителям. Одно дело, когда к ним обращались мы, бывшие рабы, и совсем другое – царь народа Пергама, или государства солнца! Я правильно говорю, Прот?

Пергамец кивнул, и Евн с воодушевлением продолжил:

- Нуманция, Сицилия, теперь еще и Пергам! Чтобы одолеть их, Риму нужно, как минимум, три консульские армии. Но у них нет даже третьего консула! От Испании до Пергама римлянам далеко. Да и Сципион Эмилиан не сделает ни шага от Нуманции, пока не возьмет ее. Это дело его чести. А мы, по мнению, самонадеянных римлян никуда не денемся! Значит, они снимут стоящие под стенами Тавромения войска и направят их против Пергама. А там – поднимется Сирия, Каппадокия, Понт, Эллада!.. И мы – спасены!..

Голос Евна захлебнулся в сплошном шуме восторга, поднятый его вельможами. Он немного подождал, наслаждаясь их радостью, затем властно поднял руку и в наступившей тишине сказал, обращаясь к Фемистоклу:

- Я и мой Совет решили доверить тебе задание чрезвычайной важности. Ты должен немедленно отправиться нашим послом в Пергам и передать его царю это послание!

- Я готов, но… как, базилевс? – опешил Фемистокл. – Крепость осаждена со всех сторон! Все наши вылазки кончались неудачами!

Евн–Антиох кивнул на Прота:

- Он покажет! И лаз, по которому проник в Тавромений, и быструю триеру, которая ждет тебя в скрытном от римлян месте. Кстати, запомни хорошенько, где этот лаз… — шепнул он угодливо наклонившемуся к его губам Серапиону, и в его глазах промелькнул рабских страх: — А теперь всё! Все свободны. Все, кроме Фемистокла. Мне нужно кое–что на словах передать моему царственному брату, а это не приличествует слышать простым смертным!

Кланяясь, вельможи попятились из залы.

Оставшись наедине с Евном, Фемистокл спросил:

- И что же я должен передать?

- А ничего! — откинувшись на спинку трона, махнул рукой Евн, и, насладившись растерянностью на лице грека, объяснил: — Серапион сейчас распустит по всему Тавромению слух, что мы заключили союз с могущественным Пергамом, добавит то, что ты слышал, и у моих подданных появится надежда. А умирать с ней, куда легче, чем без нее! Верно?

- Ты хочешь сказать, что…

- Да, что нам не на что надеяться! Ну, что ты так смотришь на меня? Я знал это с самого первого дня.

- Знал?! – воскликнул пораженный Фемистокл. – И не предпринял никаких мер, чтобы хоть что–нибудь сделать?

- Зачем? – пожал плечами Евн. – Да и что можно было предпринять?

- Ну, хотя бы укрепить крепости, как следует вооружиться, обучить людей боевому делу…