По ту сторону жизни - Александр Чиненков Страница 78

Дмитрий Шмелёв вошёл в большой холл городского морга и поёжился. Хоть он и работал уже пару месяцев в больнице хирургом, морг всё ещё казался ему скоплением теней и страхов. Здесь всегда лился какой-то феерический свет, в лучах которого сверкали глянцем плитки на стенах. Тишина стояла такая, что до ушей доносилось жужжание летавшей где-то мухи.

Но холл вовсе не был пуст. На большом столе слева лежали накрытые простынями четыре трупа. За маленьким столиком справа сидели патологоанатом — пожилой человек с пышными седыми усами и средних лет мужчина с невыразительным длинным лицом и в белом халате, из-под которого выглядывала милицейская форма.

— Вы Дмитрий Шмелёв? — обратился к нему милиционер мрачным тоном.

— Да, это я, — ответил Дмитрий, волнуясь и краснея.

— Вашей матерью была ныне покойная Маргарита Ивановна Берман, в девичестве Шмелёва?

— Да.

— А почему вы не носите фамилию своего отчима? — спросил милиционер.

— А вам-то что за дело? — вспылил Дмитрий, прекрасно видя, что собеседник спрашивает из праздного любопытства.

Теперь настала очередь милиционера слегка покраснеть:

— Да так, просто интересно, — пробормотал он. — Вы же знаете, что товарищ Берман для нашей местной милиции до сих пор пример, хоть и убили его давно. Всё ж известный революционер-подпольщик, и в ЧК отличился. Погиб геройской смертью в схватке с бандитами. Ну и…

— И поэтому вас так интересует его личная жизнь, — докончил Дмитрий, который не в первый раз слышал подобные вопросы. — Так вот отвечаю. Его фамилию я не ношу по той же причине, по которой у меня другое отчество. Я не Матвеевич, а Кузьмич. Вам это известно. А товарищ Берман ко мне всегда хорошо относился. Ему было вполне достаточно того, что я сын женщины, на которой он женат. Всё. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство.

— Не совсем, — ответил милиционер, который, уже успев прийти в себя, сделался строгим и серьёзным.

— Что же вас ещё интересует? — холодно спросил Дмитрий, по-прежнему обиженный.

— Перескажите-ка мне кратко всю историю об устроенной вами охоте и её трагических последствиях. Я здесь не для того, чтобы разговаривать о товарище Бермане. Я здесь как милицейский следователь. Поэтому требую чёткого и ясного ответа.

— Что, прямо здесь? — опешил Дмитрий, покосившись на накрытые трупы. — Мне кажется, что на подобные вопросы я должен отвечать в следственном кабинете.

— Мне лучше знать, где задавать вопросы и где тебе на них отвечать! — набычился милиционер. — Убиты зверским способом четыре человека, а один лежит в коме! И мне не терпится услышать всё, что вы знаете, прежде чем мы проведём опознание!

— Вы меня обвиняете в убийстве всех этих людей? — ужаснулся Дмитрий.

— Нет, пока ещё не обвиняю, а подозреваю, — уточнил следователь. — Я возбудил уголовное дело по факту убийства двух и более лиц, и… Вы у меня пока ещё свидетель и подозреваемый в одном лице!

— И-и-и… с чего мне начать? — меняясь в лице, поинтересовался Дмитрий.

— Начни с того, что возьми стул, поставь его перед столом и готовься к длительной беседе, — с каменным лицом сказал следователь.

Дмитрий присел, со страхом глядя на следователя: он знал не понаслышке, что стоит только попасть в «лапы» НКВД или милиции, то…

— Расскажите мне о тех людях, которых вы пригласили на охоту и привезли в лесной домик, — задал первый вопрос следователь, делая пометку на лежавшем перед ним листе бумаги.

— Я пригласил на охоту и привёз в таёжный домик только двух человек, — ответил Дмитрий, вздыхая.

— Хорошо, кто они? — задал следующий вопрос следователь.

— Один — это профессор медицины из Ленинграда Азат Мавлюдов, — ответил Дмитрий.

— Допустим, а второй кто? — последовал незамедлительно очередной вопрос.

— Второго зовут… Точнее, при жизни его звали Иосиф Бигельман. Кто он по специальности, я не знаю, но он ехал в наш город вместе с товарищем Мавлюдовым.

— Так-так-так, а о цели своей поездки в Улан-Удэ они при разговоре сообщили? — подался чуть вперёд следователь.