Искатели приключений - Гарольд Роббинс Страница 77

— Я не политик, — сказал старый бандит. — Я просто убийца, поэтому не понял многого из того, что ты наговорил. Но я хочу, чтобы мой сын ходил в школу, учился читать, писать и говорить так же гладко, как ты. Я не хочу, чтобы он провел свою жизнь в этих горах, постоянно сражаясь за свое существование.

Дакс посмотрел через костер на Кондора. Старик сидел на земле, скрестив перед собой ноги на манер индейцев, во рту у него торчала тонкая сигара, высохшая кожа плотно обтягивала кости хищного лица. Дакс оглядел остальных, предводитель отрада равнодушно посмотрел на Дакса. Лучи утреннего солнца сверкали на бандитских ножах, ружьях и револьверах. Позади старика стоял его сын, о котором он говорил.

Тоненький и стройный, он не отводил глаз от Дакса, во взгляде этого четырнадцатилетнего мальчишки сквозила настороженность дикого животного. Как и у взрослых бандитов, у него на поясе был нож и револьвер.

Дакс снова повернулся к Кондору.

— Значит, вы принимаете предложение президента?

— Я старый человек, — ответил бандит, — так что не боюсь умереть, но я не хотел бы, чтобы вместе со мной погиб мой сын.

— Никому не будет причинено ни малейшего вреда. Это личная гарантия президента.

— Я не собираюсь становиться губернатором Асиенто, — продолжил бандит, как будто и не слышал слов Дакса. — Что я в этом понимаю? Я просто не хочу, чтобы погиб мой сын. — Он вынул изо рта сигару, посмотрел на нее, достал из костра головешку и снова прикурил. — У меня было восемь сыновей и три дочери, и все они умерли, остался вот он один.

— Смерть никому не угрожает, — ответил Дакс. — Президент лично гарантирует это.

Старик бросил головешку назад в костер.

— Красный Дьявол дурак, Гутьеррес всех нас убьет.

Дакс удивленно уставился на бандита. Лицо старика было непроницаемым, и только искорки в черных глазах выдавали его индейское происхождение. Дакс не знал, как объяснить человеку, для которого время не существует, что Гутьерреса уже давно нет. Что в стране новое правительство, хотя солдаты и носят старую форму, что прошло много времени с тех пор, как президент разбойничал в горах под именем Красного Дьявола; что он, Дакс, сам видел, как схватили Гутьерреса и увели, чтобы казнить. Пока Дакс раздумывал над всем этим и над своим ответом, старик снова заговорил:

— Если ты, лично, обещаешь жизнь моему сыну, если ты поклянешься душой такого святого человека, как твой отец, которого мы все любили и уважали, то я готов принять предложение Красного Дьявола.

— Я клянусь вам.

Кондор тихонько вздохнул и резко поднялся на ноги.

— Хорошо. Возвращайся к Красному Дьяволу и передай, что я встречу его в Асиенто в последний день этого месяца. Больше войны между нами не будет.

Прежде чем заговорить, президент подождал, пока за секретарем закроется дверь.

— Ты хорошо потрудился в горах, — сказал он.

Дакс промолчал, да от него и не требовалось ответа. Он посмотрел через стол на президента, который совершенно не изменился. Не считая легкой седины в волосах, он выглядел точно так же, как тогда, когда Дакс впервые увидел его. На нем был генеральский мундир, но без медалей, нашивок и галуна. Президент верил, что так он выглядит человеком из народа.

— Теперь в стране наступит мир, Кондор был последним опасным преступником, остальные ничего из себя не представляют, мы их всех переловим как мух.

— Может, надо и другим сделать такое предложение? Они на него согласятся, как только увидят, как принимают Кондора.

Президент махнул рукой.

— Не стоит о них беспокоиться, мы о них позаботимся. — Президент сложил руки на столе и наклонился вперед. — В любом случае, эти проблемы не должны иметь к тебе никакого отношения. Я назначаю тебя консулом, ты снова возвращаешься в Европу.

Дакс удивленно посмотрел на президента.

— В Европу? Зачем?

— Война в Испании близится к завершению, настало время устанавливать отношения с новым правительством Франко.

— А как же генерал Мола? — спросил Дакс. — Я думал, что он станет президентом. Президент покачал головой.

— Мола слишком много болтает, я сразу понял это, едва услышал его заявление о пятой колонне перед осадой Мадрида. Эти слова подорвали к нему доверие, потому что Мадрид еще долго не сдавался. Первым делом государственный деятель должен научиться держать язык за зубами, он не должен никого посвящать в свои мысли и планы — ни друзей, ни врагов.

Дакс молчал, он думал о том, сколько еще человек, кроме его отца, были обмануты этим намеренным молчанием президента. Он постарался отогнать эти мысли.

— Чего вы ожидаете от меня в Испании?