Кровавые скалы - Джеймс Джексон Страница 75

Неимоверной силы взрыв сотряс Кастильский бастион, разбросав солдат и обрушив стены. Известняковые глыбы градом ринулись вниз; на добрых тысячу футов в небо взметнулся черный столб порохового дыма. Когда мгла над руинами рассеялась, в стене зияла огромная брешь. Для этого и готовил силы адмирал Пиали, этого момента дожидалось войско Мустафы-паши, потому турки и затеяли маневр со штурмом Сенглеа. Османское войско спускалось с холмов.

В Биргу христиане спешно покидали лазарет. Больные и раненые, кто на самодельных костылях, кто прихрамывая, цепляясь ногами за распустившиеся повязки, устремились навстречу беде. Дикий парад. Никто не желал умирать на подстилках, безмолвно и трусливо созерцать, как язычники ворвутся во внутренний двор цитадели. Каждый стремился исполнить священный долг перед орденом, и если погибнуть, то достойно, во имя Господа и веры. Отчаявшиеся люди отчаянных времен. Сжимая копья и мечи, они взялись за дело.

Неподалеку от понтонного моста Гарди пересчитывал своих солдат для отправки в Сенглеа. Их слишком мало, от прежнего войска осталась лишь жалкая горстка. Тех, с кем он громил турецкие пушки, уже не было в живых. Те, кто впервые шел с ним в Сенглеа и поверг в бегство корсаров, тоже погибли. Те, с кем он сооружал баррикаду в Биргу, пали. Сильных и ловких сменили немощные и неповоротливые.

Кристиан тронул за плечо Люку:

— На обращенных к берегу стенах с пращой делать нечего.

— Люка всегда там, где сражаются, сеньор.

— У тебя нет ни меча, ни щита, ни доспехов. Не спорь со мной хоть на этот раз.

— Я перекрещусь.

— Слова мои тебе невдомек. Надо было оставить тебя в Сент-Анджело, прежде чем взорвать подъемный мост.

Мальчик улыбнулся:

— Мы будем сражаться вместе, сеньор.

— Как знать, быть может, вместе и погибнем.

Они обнялись, и Люка, взобравшись на доски, последовал за солдатами. Теперь, кроме бремени грехов, сражений и взрослой жизни, Кристиан взвалил на плечи еще и мальчугана. Больно, точно иглой, кольнула совесть. Нельзя было брать Люку в Биргу, нельзя было лишать его жизни на берегу, где он выкапывал из песка моллюсков и подстреливал чаек. А теперь Люка стал ему братом и сыном, следовал за ним повсюду, словно тень, и рвался в бой. Мальчик ушел вперед.

— Принимаешь добровольцев в пехоту?

В хвосте колонны появилась Мария. На ней были короткий кожаный камзол, красно-белый плащ, а в руке турецкая аркебуза.

Взяв лицо Марии в ладони, Кристиан наклонился поцеловать ее.

— Скольких я уже потерял…

— Может, нам суждено потерять все на свете.

— Юбер лежит там, погребенный под дымящимися развалинами Кастильского бастиона. Люка, словно безумный, лезет грудью на турецкие пушки, мавр погиб от меча неизвестного убийцы. Неужели меня покинут все, кого я люблю?

— Если меня и страшит смерть, то только вдали от тебя.

— Когда-то я не сумел спасти мать и сестер. А если не спасу и жену?

— Кристиан, даже увечные и те не остались в стороне. Это и мой долг. Я готова идти в бой.

— Милая моя Мария! Решила расстаться со снадобьями и припарками?

Пригладив ей волосы, Гарди выбрал из кучи доспехов морион и надел его на голову возлюбленной.

— Конечно, корона нашей любви могла бы выглядеть и получше.

— Лучше этой сейчас не найти, Кристиан.

— Я верил, что серебряного крестика будет достаточно.

— Вперед, командир! Пора в бой!

Искать войну не пришлось. Южная оконечность полуострова Сенглеа исторгала серное дыхание битвы, там метались и вопили люди, падали и погибали. Размахивая мечом, Гарди повел свой отряд в самое пекло сражения. По пути они разбили один из клиньев турецкой атаки и обнаружили второй, вновь захватили плацдарм и увидели неподалеку знамя с полумесяцем. Вокруг царили шум и неразбериха, но даже в этом хаосе нетрудно было заметить, что защита христиан смята.

— Кристиан, надо отходить. Позиций не удержать.

— Тем более нельзя отходить.

— Они вот-вот сомкнут клещи, и мы окажемся в западне.

— Тем хуже для западни.

Но этому солдату не суждено было угодить в нее. Мушкетная пуля ударила в нижнюю челюсть и вышла через затылок. С круглым щитом в левой руке, отразив удар турецкой сабли, Гарди тут же вспорол брюхо нападавшему. Он заставит врага немного помучиться, насладится агонией умирающего. Лишь состоятельным противникам дарован скорый конец, тем, кто носит драгоценные украшения и золотые амулеты, которые можно тут же снять.

Перед Гарди возник айялар с остекленевшим взором. Старый знакомый. Кристиан присел и взмахнул мечом. Потеряв равновесие, фанатик упал прямо на клинок англичанина. Другие сарацины не заставили себя ждать.

— Быстрее! Сомкнуть щиты и вперед!

Едва смолкла команда Гарди, сталь столкнулась с кожей и христиане навалились на турок. Айялары бросились контратаковать, отчаянно пытаясь смять возникшую перед ними подвижную стену. Но с ними быстро разделались, и призыв к Аллаху навеки замер на их устах.

— Там подходят новые, Кристиан!

— Им тоже достанется. Следите за флангами!

— Их слишком много.

— Возьмем проворством. Будем биться, пока стяг с полумесяцем не проткнет наши сердца.

Упал еще один христианин, его грудь была разрублена топором янычара. Но и убийца тут же рухнул навзничь с рассеченной головой. Гарди мельком взглянул на Марию. Она перезаряжала аркебузу: сначала подсыпала пороху в ствол, вогнала пулю и приладила запал. Ее хладнокровие в гуще схватки поразило Кристиана, и он с ужасом представил, что в любую минуту может потерять ее. Здесь не место для влюбленных, не место для супруги.

Христиан смыло со стен полуразрушенного бастиона, как гальку волной. Османы были уверены в себе, и не зря. Исход сражения не вызывал у них сомнений. Так исполнилась предначертанная Господня воля, которая читалась в глазах загнанных в угол защитников, угадывалась в слабеющей с каждой минутой обороне — одни, побросав оружие, спасались бегством, другие покорно подставляли себя под удар кривой турецкой сабли. Так или иначе, оборонявшиеся были обречены на гибель.

По рядам турок пронесся шепот: «Санджак-бей Чедер здесь…» Трудно было представить себе более значимый символ грозного финала. Санджак Чедер был самым почетным из воинов турецкого войска, зрелым ветераном бессчетных сражений, отнявшим жизнь у сотен, а то и больше врагов. Почуяв запах крови, он прибыл сюда. Окруженный свитой телохранителей, разодетый как владыка, Чедер взмахнул украшенной драгоценными камнями саблей и повел янычар в атаку на форт Сент-Микаэль. Сопротивления почти не было, а тех немногих, кто рискнул встать на пути нападавших, османы убивали на месте и огромной толпой занимали развалины форта.