Хозяин урмана (сборник) - Дмитрий Федотов Страница 74

— За нами идут.

— Кто? Конкуренты?

— Нет. Человек и зверь.

— Как это?! — Михаил пристально посмотрел лесовику в глаза. — Ты ничего не путаешь?

— Я знаю тайгу лучше твоего остяка! — оскалился Охрим. — Я нашел два следа — человеческий и медвежий.

— То есть они оба идут за нами? Вместе, что ли?

— Нет… Каждый своей дорогой. Но явно за нами. Уже часа два.

Селютин почесал макушку, подумал и объявил привал. Потом потребовал, чтобы Охрим все рассказал остальным. Бурносов, услышав новость, расчехлил и зарядил свое ружье, Петр недоверчиво хмыкнул, а Илькун посерел, сел на пятки, сложил руки перед грудью в странном жесте и принялся раскачиваться в стороны и бормотать что-то на своем языке.

Михаил оглядел всю компанию и поинтересовался:

— Какие будут соображения, господа?

— Ну, медведь нам не страшен, — заявил Петр. — Сейчас лето, еды в тайге полно. Мишка просто любопытничает. А вот человек… Может, поймаем его и спросим?

— Вряд ли это будет просто, — покачал головой Охрим. — Он, похоже, тоже лесовик — тенью ходит, и босой к тому же.

— Ну, мы тоже не лыком шиты, — чересчур бодро вставил Бурносов. — Давайте на него засаду устроим?

— Идея хорошая, но малоосуществимая, — невесело усмехнулся Селютин. — Но за неимением лучшего можно попробовать. Как, Охрим?..

— Можно… Только сначала…

Он недоговорил. Откуда-то сбоку раздались хруст ломаемого валежника, неразборчивые ругательства, и тут же на прогалину из подлеска вывалился… Бес! Боже, в каком он был виде! Мешковатые куртка и штаны его грязно-зеленого цвета с рыжими пятнами, делавшими владельца почти незаметным среди лесной пестроты, изорваны в клочья, через всю правую щеку протянулась глубокая царапина — явно не от сучка или ветки, левая кисть висела плетью и распухла. Ни рюкзака, ни походного мешка при «цыгане» не оказалось, хотя, по здравому размышлению, должен был быть. Оружия, кроме ножа на поясе, тоже не наблюдалось.

— Что с тобой, Бес?! — сумел после минутного замешательства вымолвить Селютин.

— Об медведя зашибся! — нервно огрызнулся тот и стал судорожно хлопать себя по карманам, один из которых болтался наполовину оторванный. — У тебя папиросы есть?

— Ты же бросил курить?!

— Я передумал!..

Михаил в изумлении протянул ему коробку «Невской перспективы» — дорогущих модных папирос, полученных от щедрот Кухтерина. Бес с трудом прикурил, едва не сломав папиросину, так сильно тряслись его руки. Только сделав несколько глубоких затяжек, он немного успокоился и попытался улыбнуться. Но глубокая рана на щеке не позволила, и «цыган», скривившись от боли, прошипел сквозь зубы:

— Всё, дружище, мы пропали!..

Селютин молча ждал продолжения, хотя тоже закурил, что являлось признаком крайнего возбуждения.

— Я такого зверя никогда не встречал, — снова заговорил Бес. — Выглядит как медведь, но больше! Много больше!..

Все переглянулись. Охрим кашлянул.

— А человека ты, случаем, там не видел?

— Какого человека?.. А, этих трех гавриков, что топают за вами уже третьи сутки?..

— Нет. Одного. Но тоже очень большого…

— Что за гаврики? — насторожился Михаил.

— Не знаю, кто они, но идут за вами след в след, как заправские ищейки. — Бес с видимым сожалением выбросил мундштук докуренной папиросы. — Дай еще одну, — попросил он Селютина. — А большого человека не видел.

— Так что медведь?

— Сердитый больно. Кто-то его сильно обидел, вот он и кидается на всех подряд.

— И что же нам делать, друзья-приятели? — иронически вопросил Михаил.

— Нужно делать вэр ромасан, — вдруг громко и ясно проговорил Илькун, про которого, признаться, все подзабыли. — Только так можно задобрить Хозяина урмана, и тогда он, возможно, отпустит остальных…

— Погоди-ка, — напрягся Бес. — Ты действительно думаешь, что к нам пожаловал сам хозяин тайги?! Но это же сказки!..

— А тебя тоже сказка приголубила? — усмехнулся Селютин. — Вот что. Нам сейчас не до философских споров. Что за обряд успокоения, Илькун?

— Хозяину нужна жертва…

— В виде чего?

— Жизнь. Одна жизнь за жизни остальных.

— Жертвоприношение — это форменная дикость! — негодующе воскликнул Бурносов. — Давайте сделаем засаду на это… на этого… Нас же пятеро! Пять взрослых мужчин, отлично вооруженных!..

— Хозяина очень трудно убить, — мрачно сказал хант. — Почти невозможно. Только если пробить глаз до самого мозга…

— У нас нет другого выбора, лахсы, — тихо возразил Михаил. — Мы никого не готовы принести в жертву. Значит, будем драться…

— …и все умрем, — убежденно закончил старик и рассмеялся сухим, трескучим смехом.

* * *

Шли быстро в течение нескольких часов, отмахав по логам и гривам добрых два десятка верст. Остановились только раз — перевести дух да закусить парой-тройкой сухарей, запивая водой из баклаги, которую наполнили накануне в ручье у скита. Пить воду из встречавшихся по дороге ручьев Илькун строго запретил. На резонный вопрос — почему? — последовал загадочный ответ:

— Там теперь смерть…

— А ты, часом, не спятил, дед? — язвительно поинтересовался Бес. — Это каким же образом твой Хозяин может воду в ручье отравить? Вода-то проточная, не озеро и не лужа?

— Хозяин все может, — убежденно заявил хант. И почему-то ни у кого не возникло желания проверить утверждение на практике.

Часам к шести пополудни отряд достиг высокой гривы, окруженной с двух сторон завалами из полусгнивших деревьев. С третьей стороны открылась излучина довольно широкой реки.

— Это Икса, — определил, сверившись с картой, Селютин.

— А это — идеальное место для засады, — обвел рукой гриву Бес. На вершине ее, будто специально, росли тесной группой пять молодых берез, образуя своего рода естественный редут. Заложив промежутки между стволами комлями погубленных деревьев вперемешку с валежником и дерном, отряд получил неплохое укрепление, из которого легко можно было отбиться от троекратно превосходящего численностью противника.

— Но противник-то у нас как раз один, — озабоченно сказал Петр, — и не факт, что редут его удержит.

— У нас четыре двустволки двенадцатого калибра, к каждой по десять зарядов картечи и по полсотни дроби, — подсчитал Михаил. — Даже если мы этого… Хозяина и не убьем, то уж шкуру испортим основательно. И придется ему на какое-то время ею заняться.

— И что это нам даст? — хмыкнул Бес.

— Мы сможем оторваться от него, — бодро заявил Бурносов.