Танец бабочки-королек - Сергей Михеенков Страница 72
Танец бабочки-королек - Сергей Михеенков читать онлайн бесплатно
– Отступают, сволочи, – вслух подумал старшина и свернул назад, в лес.
Каждый шаг, каждое движение ноющей болью отдавались в боку. Опухоли он не нащупал. Но боль донимала. Она возникала там, в подреберье, куда ударил носком сапога немец, поднималась выше и колыхалась на уровне груди, где ещё чесались четыре шрама. Особенно один, средний, под ключицей, где пуля прошла навылет. Надо идти и идти, твердил он себе. Куда? И он рассудил так: назад, к фронту, пробираться сейчас опасно. Все дороги забиты немцами. Лучше найти какую-нибудь тихую деревню, подальше от дорог, где нет ни немцев, ни казаков, и пересидеть несколько дней, переждать, пока и немцы, и казаки уйдут. Наши прут вперёд, скоро будут и здесь. Подождать, отсидеться. Отоспаться… Ох, как он хотел спать!
Старшина пошёл вдоль опушки. Из леса не выходил, боялся. Вскоре выбрался к дороге. Затаился. По дороге тянулся санный обоз. Возницы гортанно покрикивали на лошадей, переговаривались между собой. Потом трактора протащили несколько тяжёлых орудий. И всё затихло. Он вскочил и кинулся к дороге. Никто не увидел его, никто не выстрелил. А он бежал и уже даже не оглядывался. Так устал он бояться и прятаться. Так ему опротивело всё на этой проклятой войне. Выстрелят – значит, судьба. Не выстрелят – тоже судьба. Но другая.
Вскоре он вышел на вырубку. Остановился. Огляделся. Вырубка как вырубка. Точно так же и они вокруг Нелюбичей зимой резали дрова в березняках. Лесник отводил делянку, и они, разметив её на дольки, выпиливали всё подчистую, чтобы в лето здесь можно было уже пасти скотину. Всё по уму. Вот и тут делянку вырезали так же. Даже кусты вырубали и жгли в кострах. Как будто живущим тут и дела до войны не было.
От вырубок вниз, в поле, вела наезженная, унавоженная лошадьми дорога. Туда и надо идти, понял он. Деревня – там. Но старшина по дороге всё же не пошёл. Взял правее. Сперва прошёл назад по своей лыжне, а потом, метров через пятьдесят-шестьдесят, свернул в поле. Дорогу он видел. Высоко в небе стояла полная луна, обрамлённая дымчато-морозной короной, и озаряла всё вокруг, так что старшина даже различал неровную гряду леса на дальнем горизонте.
Деревня появилась неожиданно. А может, старшина просто проспал то мгновение, когда мог приметить впереди первые признаки жилья и сообразить, как идти дальше. Он разлепил веки и увидел перед собой, шагах в пятидесяти, пруд с дымящейся полыньёй посередине, несколько ракит по берегу и среди них чёрную стену бани, а выше несколько дворов, за которыми угадывались и другие. В одном из дворов сразу забрехала собака. Почуяла, подумал старшина. Оно и понятно, дальше размышлял он, от меня, видать, волком за версту несёт…
Старшина вышел к пруду. По старой лыжне идти было намного легче. Лыжи двигались почти бесшумно. Немного толкнёшь и – скользят, скользят… Можно даже немного, на мгновение, прикрыть глаза и отдохнуть. Сон буквально валил его с ног.
Но ему всё же не удалось войти в деревню незамеченным. Под одной из ракит внизу, возле пруда, стоял человек и внимательно следил за тем, как он обходит тёмную сырую наледь. Человек знал, куда ведёт лыжня, и потому терпеливо ждал под ракитой. Старшина увидел его поздно, когда подошёл уже почти вплотную. Прикрыл глаза, чтобы немного отдохнуть, открыл – а человек вот он, стоит под деревом. Решил: таиться уже ни к чему, и потому пошёл прямо на него. Опять положился на судьбу: пускай решит так, как ей угодно. Уморился я бегать от судьбы и от смерти. Ох, уморился…
– Кто такой? – послышалось из-за ракиты.
– Да я и сам не знаю, кто я теперь, – ответил старшина усталым голосом.
Они стояли друг против друга. Старшина держал руку за пазухой.
– С чем ты пожаловал? – спросил его человек.
– От смерти бегу, добрый человек, – ответил он и увидел, как человек шевельнулся навстречу ему. – Немцы в деревне есть?
– Пока бог обносит этой милостью. Ты что, ранен?
– Ещё и сам не знаю. До утра оприютишь? Или в другом месте тёплый угол искать?
– Углов и в моём доме хватит. Только я не знаю, кто ты.
– И я не знаю.
– А из какой армии?
– Из Красной.
– Пойдём, – махнул рукой стоявший в ракитах. – Лыжи только сыми. В руках неси.
Когда подходили к дому, старшина на всякий случай хотел спросить о казаках. Нет ли этих бобиков в деревне. Но до того одолела его усталость, что решил из последних сил: вот присяду сейчас в тепле и спрошу, вот притулюсь где-нибудь, а там…
Ночью в штаб армии из штаба фронта за подписью Жукова шифром поступил боевой приказ: в районе Медыни и Износок перед фронтом 33-й армии образовалась не занятая немецкими войсками брешь, срочно, форсированным маршем, войти в эту брешь и, не ввязываясь в бои с мелкими и незначительными группами противника, двигаться в направлении Вязьмы и штурмом, взаимодействуя с частями 4-го воздушно-десантного и 1-го гвардейского кавалерийского корпусов, овладеть Вязьмой.
В это время дивизии, охватив кольцом Верею, атаковали окраинные кварталы. Немцы сопротивлялись с таким упорством, словно и не собирались уходить из города. Пока держалась Верея, противник старался прочно удерживать за собой и другие опорные пункты против фронта 33-й армии.
Шифровку от Жукова командарму доставил офицер связи. Ефремов прочитал её в дороге и тут же передал начальнику оперативного отдела. Спустя минуту, когда тот ознакомился с приказом, спросил:
– Что скажете, Степан Ильич?
– Нам дают свежие дивизии резерва?
– Как видите, у нас забирают первую гвардейскую и двести первую латышскую. Две недели назад во фронтовой резерв вывели сто шестидесятую. Дают девятую гвардейскую полковника Белобородова. Хорошая, полнокровная сибирская дивизия. Она вполне стоит двух, а то и всех наших дивизий, – и командарм уточнил: – Если иметь в виду теперешнее наше состояние.
– Но вы же понимаете, что после взятия Вереи мы будем располагать не дивизиями, а в лучшем случае батальонами.
– Батальонами, – повторил командарм. – Будем командовать батальонами, Степан Ильич. Таков приказ.
– С одной дивизией и тремя батальонами стокилометровый марш по занятой противником территории – это, Михаил Григорьевич, это… – Киносян замялся, подыскивая слова.
Командарм нахмурился. Он не любил, когда при нём обсуждали или давали оценку приказам, которые поступали свыше.
– …Это почище итальянского похода Суворова, – сказал Киносян.
– Степан Ильич, что сообщает разведка? – спросил Ефремов, будто не расслышав последних слов начальника оперативного отдела.
– В сущности, впереди, до самой Вязьмы, путь пока свободен. Мелкие гарнизоны. Имеют в основном стрелковое вооружение. Но вы ведь сами видите, поведение немцев изменилось. Они уже не так упорно дерутся за свои опорные пункты. У нас меньше трофеев. Такое впечатление, что основные силы они вывели из-под удара и теперь, выполнив свою задачу по прикрытию, отходят и арьергарды. Боя не принимают. При подходе наших ударных групп почти всегда поспешно отходят.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments