Варяжская сага - Борис Корниенко Страница 71

Ансгар, чтобы не портить произведенное впечатление, не стал рассказывать, как на следующий же день получил по голове от Бильда. Вместо этого он спросил:

– Я знаю, что твой отец к этому непричастен, но признайся, он был бы рад, если бы конунг погиб? Теперь он, верно, не захочет меня видеть?

– Плохо же ты думаешь о моем отце! Никогда! Понимаешь? Никогда он не посмел бы поднять руку на своего конунга и сам бы отрубил руку тому, кто решился бы на такое. Если он видит, что конунг стар и скоро придет его время, это вовсе не значит, что он желает ему смерти.

– Я не хотел обидеть тебя, – сказал примирительно Ансгар.

– Я не в обиде. Просто мне жаль, что ты так и не понял моего отца. И поверь, теперь, после твоего подвига, он был бы рад вновь увидеть тебя.

Слова Богши обнадежили Ансгара, и, чуть помявшись, он все же спросил:

– Помнишь, ты говорил, что твой отец никогда не отдаст за меня твою сестру? Может, теперь он бы согласился?

Богша лукаво улыбнулся:

– Да ты, я смотрю, всерьез положил на нее глаз! Признаюсь, я был бы не прочь породниться с тобой, да только не думаю, что и отец хочет этого. Вот если бы конунг сделал тебя ярлом, тогда другое дело, а так даже не пытайся заговаривать с ним об этом.

Ансгар помрачнел ликом, но тут они как раз подошли к оружейне.

– Ну где ты там шляешься? Щиты давно ждут тебя, – встретил Ансгара Ранд. Щиты действительно лежали рядом – десяток простых сосновых кругляшей, даже не обтянутых кожей.

– Давай помогу, – сказал Богша, и вдвоем они потащили их в хирдхейм Бальдра.

* * *

В тот раз Ансгару крепко досталось от Барга за то, что он так долго провозился со щитами. В следующие несколько дней ему было не до Златы – Барг не давал Ансгару покоя, то ставя его в сторожу, то давая поручения по хозяйству, то заставляя упражняться с оружием. О том, чтобы вновь выбраться за город и повидаться со Златой, не было и речи. Старший брат попытался было заступиться за него, но Барг решил, что Агнару, видимо, нечем заняться, раз он находит время болтать языком, и стал придумывать задания уже для двоих.

В один из таких дней им было велено нарубить дров. Лето было в самом разгаре, стояла жара, и огонь разводили только для приготовления пищи, но Барг сказал, что надо запастись дровами на месяц вперед – и управиться со всем до заката солнца. По-хорошему, это была работа для целого десятка, но Ансгару с Агнаром пришлось делать все вдвоем.

Рано утром, когда остальные еще спали, они уже были в ближайшем лесочке. Голые по пояс, братья обливались потом, размахивая топорами. Постоянно хотелось пить, и меха, что они прихватили с собой, очень скоро опустели. Ансгару несколько раз приходилось бегать на реку, чтобы пополнить запасы воды. И каждый раз он с тоской смотрел туда, где вниз по течению должна была стоять усадьба Година, но стук топора заставлял его спешить на помощь брату.

– Прости, – сказал он Агнару, вернувшись в очередной раз с реки, – сейчас бы ты только позавтракал и начинал упражняться с мечом, а из-за меня сражаешься с деревом.

Агнар взял у него мех из рук и сделал несколько крупных глотков. Сразу несколько новых струек побежало по его лоснящемуся от пота мускулистому телу.

– Ничего. Мы же лесные жители, забыл? Уж с деревом-то обращаться умеем.

– Это верно, – согласился Ансгар, – только не пойму, чего это Барг на меня так взъелся? Еще и тебе досталось.

– Дурак ты, братец, – веско изрек старший брат.

– Это еще почему?

– Потому что простых вещей не понимаешь. Он не взъелся на тебя, а отсылает подальше, чтобы ты как можно реже попадался на глаза Бальдру. Вот уж кто на тебя взъелся, так это он.

– Треклятый Бальдр! Он все поминает Вальхаллу, но сам туда отчего-то не спешит. – Ансгар взял свой топор и стал примериваться к толстому суку, торчавшему из ствола поверженной сосны.

– А чего ему спешить? У него и здесь все не так уж плохо, и ты ему немало в этом помог.

– Я не для него старался, – резко молвил Ансгар и махнул топором. Сук с треском отлетел в сторону.

– Кстати, брат, я смотрю, в последнее время ты уже не жалуешься на судьбу и не рвешься домой. Не иначе дары конунга утолили твои печали?

– Никакой дар не заставит забыть меня о мести!

– Уж не думаешь ли ты, что я забыл? – свел брови Агнар. – Придет время, и мы вернемся, чтобы вернуть долг крови. Просто раньше ты только об этом и твердил, так что тошно становилось, а теперь вроде как успокоился.

Ансгар вспомнил Злату. Нет, не в дарах конунга дело, хотел он сказать брату, но не решался.

– Не успокоился, – сказал он и принялся за работу.

Ансгар не уставал так с того самого дня, как впервые сел за весла, а потому вечером единственным его желанием было скорее лечь и заснуть. Даже есть не хотелось. Не дойдя до своего места, он плюхнулся на первый попавшийся соломенный тюфяк и провалился в сон, словно в бездонную бездну Гиннунгагап ^[80]. Бездна не хотела его принимать и выталкивала из себя, раз за разом возвращая в мир живых. Понемногу Ансгар начал соображать, что это не бездна его выталкивает, а какой-то наглец пинает ногой, да еще орет что-то непонятное над самым ухом. Наконец он раскрыл глаза и увидел над собой кривое лицо Бальдра.

– Вставай уже, двергово отродье, – раздалось в голове Ансгара, – хорош дрыхнуть, дренг. Совсем обленились тут! Вставай, нас ждет конунг.

* * *

– Узнаешь? – спрашивал Рёрик у Эринга, к глазам которого поднесли три отрубленные головы, связанные в связку. Они уже начали разлагаться, распространяя вокруг непереносимую вонь, и при свете факелов выглядели жутко – тени, плясавшие по ним, заставляли лица корчить рожи и кривляться, но Ансгар, стоявший рядом, без труда их узнал. Это были головы тех троих, что пали от его руки во дворце конунга.

– Нет, господин, не узнаю, – прорычал Эринг, мотнув головой, – я уже не раз говорил Хельги и повторю тебе: я никогда не имел злого умысла против тебя и всегда верно служил. А этих троих в первый раз вижу.

Всего несколько дней назад Ансгар в этом самом дворе принимал почести от конунга. Так же, как и тогда, вокруг стояли ярлы Рёрика, но теперь никто из них не подавал голоса – все внимательно следили за допросом, который был учинен Ансгару и Эрингу.

Хельги, как и обещал, доставил Вепря в Хольмгард. Об этом сразу же сообщили конунгу, и тот, несмотря на то что на дворе была глубокая ночь, велел призвать к себе ярлов. Дело было не только в Эринге. Хельги привез с собой из Альдейгьи злую весть – умер ярл Торвар Однопалый, и Рёрик полагал, что эта смерть не случайна.