Кровавые скалы - Джеймс Джексон Страница 70

— Когда, Кристиан?

— Держись, Антонио. Я дам знать.

— Тебе я верю, брат, но только не стали язычников.

— Ты вызволил меня с османской галеры. Я хочу отплатить тем же.

— Уж поскорей бы…

Оба, пригнувшись, пробирались мимо лошадей, выглядывали через полуразрушенные стены. Здесь негде было скрыться. Их в любой момент могли обнаружить и, похоже, уже начинали обходить со всех сторон. Местность прочесывали отряды конников, изрубавшие в куски любого, кто им попадался, сопровождая кровавую резню дикими криками.

По пыли глухо застучали конские копыта. Кто-то из загнанных в угол одиноких всадников внезапно выскочил из зарослей кактусов и бросился на преследователей. Решившись на это самоубийство, он выручил Кристиана и Антонио. Неприятель отвлекся на храбреца.

— Пора, Антонио!

Оба тут же вскочили на лошадей. Покидать укрытие было боязно, ведь никто не мог поручиться, что они сумеют опередить превосходящего по силе противника. Оставалось лишь положиться на удачу и на эффект неожиданности. Ухватив за длинные поводья белого красавца скакуна Мустафы-паши, Гарди и Антонио помчались прочь.

За спиной раздались крики — турки не знали, за кем гнаться и в кого стрелять. Гелиос, вытянувшись струной, изо всех сил старался унести хозяина как можно дальше.

— Они настигают нас, Кристиан!

— Преимущество не на нашей стороне.

Над их головами просвистела стрела, тут же вслед за ней вторая, а потом и третья. Припав к гриве жеребца. Антонио пришпоривал его, стараясь не отстать от Кристиана. Он потерял бургиньот, поломанное копье пришлось бросить. И остаться безоружным. Впрочем, здесь поможет не столько оружие, сколько фортуна и невнимательность противника.

Бросив поводья и предоставив Гелиоса самому себе, а арабского скакуна стадному инстинкту, Гарди дотянулся до нагруженного седельного вьюка. Сипахи хорошо управлялись с лошадьми и неплохо сражались, но ни они, ни их кони не были готовы к неожиданностям. Гарди кое-что приготовил. Размахнувшись, он метнул два горшка с горючей смесью. От удара они взорвались, осветив все вокруг ослепительной вспышкой и на время лишив зрения преследователей. Лошади, шарахнувшись, сбросили седоков, пытавшихся заслониться от яркого света щитами. Раздались истошные вопли и лошадиное ржание — несомненные признаки паники. Дичь ускользнула от охотников.

Едва приблизившись на расстояние пушечного выстрела к Мдине, Кристиан и Антонио решились перейти на шаг. Обливаясь потом, черные от пыли, они все же торжествовали. Гарди крепко сжал руку мальтийского дворянина:

— Антонио, лучшей компании для подобных авантюр мне не найти.

— Я о тебе того же мнения, Кристиан. Твоя репутация бесстрашного воина заслуженна.

— Все так, но на кого мы с тобой похожи?

— Жизнь дороже внешности.

— За сегодняшний день мы потеряли многих. Несомненно, в Биргу и Сенглеа потери еще больше.

Гарди провел Гелиоса и захваченного арабского скакуна на водопой к роднику.

— Остается лишь надеяться, что наша вылазка не прошла даром.

— Ты видел, как турки, протрубив сигнал к отступлению, понеслись обратно в лагерь?

— Приятно лишний раз дернуть за бороду Мустафу-пашу.

— А еще лучше и вовсе обрезать ее.

Всего за один рейд в Мдину они захватили драгоценности, лошадей, уничтожили склады припасов, словом, раздули костер в самом сердце вражеского войска. И выиграли время для великого магистра Ла Валетта.

А где-то в полях сипахи захватили отступавших мальтийских всадников.

— Неплохой трофей, месье Гарди.

— Просто Мустафа-паша решил проявить щедрость.

Соскочив с Гелиоса, Гарди приветствовал губернатора Мескиту. Вокруг на площадке перед решеткой главных ворот расположились измученные люди и лошади возле поилок. Некоторые, прихрамывая, искали, куда бы привязать скакуна. Это и были те немногие, кто уцелел.

— Сколько их, губернатор Мескита?

— По нашим подсчетам, вернулось сорок человек.

— Огромные потери, если принять во внимание, что мы отправили сто пятьдесят.

— Да, но потери стоят того, чего мы сумели достичь. — Мескита невольно смолк, услышав мычание и характерное шипение: неподалеку одному из кавалеристов прижигали рану. — Разрывы сигнальных петард в Биргу и Сенглеа подтверждают, что гарнизоны держатся.

— Передышка не продлится долго.

— He сомневаюсь, великий магистр сумеет ею воспользоваться. Что же касается нас, боюсь, растревоженные осы бросятся на тех, кто слабее.

— Ничего, губернатор Мескита, мы вырвем им жало.

— На все воля Божья. Если ради сохранения веры потребуется сдать Мдину, я готов пойти и на это.

— Наш дух еще не сломлен.

— Как и подобает христианам и их военному ордену. Не скрою, я был бы счастлив, если бы среди нас отыскалась тысяча подобных вам.

— Война каждого превращает в разбойника. Даже такого, как Антонио. — С этими словами Гарди похлопал друга по плечу. — Взгляните на этих людей, сир. Стоит им услышать зов трубы, все тут же снимутся с места.

— За что я им безмерно благодарен, — устало улыбнувшись, ответил Мескита.

— Турки слабеют с каждым днем, растет число заболевших. Они продолжают сражаться, но я чувствую, они уже не те, что прежде. В их глазах появилось сомнение. Все они — от янычара до дервиша — ожидали легкой победы, а сейчас их вера испаряется.

— Когда же они окончательно лишатся сил, месье Гарди?

— Даст Бог, раньше нас.

Раздался сигнал тревоги, высоко над стенами взорвалась сигнальная вспышка, и сразу все вокруг оживились. Турки наступали. Мескита в сопровождении Гарди и Антонио стал подниматься на крепостной вал. Прибежали посыльные, новости были одна не лучше другой, подтверждались самые худшие опасения. Как это зачастую бывает, городские жители утратили всякое хладнокровие перед лицом надвигающейся опасности.

— Спасите нас!

— Да смилуется над нами Господь!

— Что делать? Ведь у нас нет солдат!

— Выдержат ли стены их натиск? Или мы все погибнем?

Обеспокоенные лица и молитвы сопровождали друзей по пути на бастион. Простого ответа на эти вопросы не было. А возможно, его не было вовсе. Османы решили атаковать Мдину, И когда губернатор Мескита вместе с Кристианом и Антонио поднялся на бастион и взглянул на юго-восток, все убедились, что причин для опасений и тревог предостаточно. От самой Марсы над Большой гаванью растянулось пыльное облако. Оно густело и приближалось. В клубах пыли поблескивали шлемы и сталь сабель. Даже сюда доносилась зловещая барабанная дробь.

Мескита, прикрыв глаза рукой, присмотрелся.