Офицерская честь - Юрий Торубаров Страница 7

Путешествие по «Карнизу» прошло благополучно, и Бонапарт очутился в Италии. Перед ним стояли австрийские и пьемонтские войска. С ходу, не раздумывая, пока противник придет в себя, он обрушился на австрийцев. Сражение произошло у Монтенотте и завершилось полным разгромом австрийской армии под командованием генерала Держанто.

Дав самый короткий отдых солдатам, он обрушился на пьемонтцев. Битва произошла при Миллезии и тоже закончилась победой Наполеона. Вскоре король пьемонтцев Виктор-Амедей запросил мира. Мир был подписан на жестких для него условиях.

Франция ликовала. Такого давно не было. Теперь можно было бросить свои силы против других австрийских армий. Десятого мая произошло знаменитое сражение под Лоди. Самый ожесточенный бой завязался у моста, который переходил из рук в руки. Мост остался за австрийцами, которые усилили его оборону двадцатью орудиями. Французские солдаты боялись идти дальше. И вдруг они увидели, что вперед со знаменем в руках пошел… их главнокомандующий. Первым из гренадер поднялся Морис Жерю. Вскоре весь батальон, опережая генерала, ринулся вперед. Атака была такой стремительной и яростной, что австрийцы бежали, побросав знамена, пушки, раненых. Преследование продолжалось. Оно задержалось лишь на одно мгновение. Перед строем Морис Жерю за храбрость был произведен в лейтенанты. Бонапарт преследовал врага так стремительно, что 15 мая вошел в Милан, написав в Париж: «Ломбардия принадлежит Французской республике».

Но и это его не успокоило. Бонапарт решил взять Мантую, самую сильную крепость в Европе. Австрийцы послали на помощь Мантуе 30-тысячную армию под командованием дельного и талантливого генерала Вурмзера, который по очереди разбивал посылаемых Наполеоном генералов. Тогда навстречу ему двинулся сам Бонапарт.

Они встретились под Кастильне, где австриец потерпел полное поражение, а спасся только тем, что бежал и заперся в Мантуе. На выручку Вурмзера австрийцы послали новую армию под командованием генерала Альвинци.

Собрав все силы в кулак, Бонапарт выступил навстречу. Битва произошла при Арколе. Одним из важнейших объектов был Аркольский мост. И здесь Бонапарт поступил, как при Лоди. Сам со знаменем в руках пошел в атаку. Альвинцы были разбиты и отброшены. Наполеон вернулся к Мантуе. Крепость пала.

После этой победы Бонапарт пошел на север. Австрийцы выслали против него своего лучшего полководца — Эрцгерцога Карла. Но и он в сражениях был разбит и отброшен к Бреннеру. В Вене поднялась паника: «Ганнибал у ворот!», «Бонапарт в Тироле!», «Бонапарт завтра будет в Вене!»

Австрийский двор понял опасность (когда еще это было!) и император Франц просил начать мирные переговоры. Франция ревела от радости, от ощущения своей значимости. Имя Бонапарта стало греметь по всей Европе.

Бонапарт, не ожидая, пока раскачается Директория, сам заключил перемирие в Леобене. Директория только умильно улыбнулась, поджав хвост. А Бонапарт на этом не остановился. Он двинул свои войска против папы Пия VI.

В первой же битве войска папы были разбиты, и они бежали так быстро, что Жюно, преследуя их, два часа не мог догнать. Сколько денег, другого богатства потекло во Францию! Бонапарт был неумолим, накладывая контрибуции.

Наконец, после Леобенского перемирия Бонапарт заключил Кампо-Формийский мир. Почему опять Бонапарт, а не Директория? И почему она ему это позволяла? Дело было в Бонапарте и его победах. Потому что прекрасно вооруженная и накормленная армия под руководством генерала Моро, хваленого, гордого, имеющего богатый опыт, на которого была сделана главная ставка, под руководством которого готовы были служить Ожеро, Массена и многие другие генералы, несколько раз была бита австрийцами! И только блестящие победы (шесть дней — шесть побед) этого худенького, невзрачного, молоденького генерала спасли гордеца Моро от окончательного уничтожения, а Францию от унижения. И эта армия все требовала и требовала денег. А Бонапарт со своими оборванцами их давал, и довольно много. Кроме того, он в очередной раз спас Республику. Его солдаты в Триесте захватили в плен графа д’Антрэга. А при нем были бумаги, в которых говорилось об измене генерала Пошегрю, его тайных переговорах с принцем Конде, Фош-Борелем и другими. Но в одной из бумаг было сказано, что представитель роялистов Монгайар встречался и с Бонапартом. Правда, там не было сказано, что им обещал Бонапарт и обещал ли, но он посчитал это ненужным для Директории фактом. Приказал доставить к нему этого графа и заставил его переписать документ, выбросив его имя.

Баррас, получив тогда эти документы и встретив Ожеро с его армией, которую Бонапарт прислал ему на помощь, в 3 часа ночи 18 фрюктидора (4 сентября 1797 года) приказал схватить всех предателей. Директория победила. Бонапарт прислал поздравление.

После всех этих побед Директория ласково, но настойчиво стала звать его в Париж, назначив его главнокомандующим армией, которая должна была действовать против Англии. Баррасу передали, что Бонапарт говорил в доверительной беседе: «Они завидуют мне, я это знаю, они курят фимиам под моим носом, но они меня не одурачат…». Разве за такие слова награждают?

И вот новое его триумфальное возвращение. Где он, там победы. Египет у ног Франции. Как можно его не отметить. Шарль был прав. Он все это узнал из газет. Да, он многое о нем знает, он не забыл 9-го термидора. Тонкий политик, он знал, что всякое может случиться. Надо еще раз все взвесить, во всем убедиться. Но как это сделать? На ум ему пришла одна идейка.

Баррас был напуган возвращением Наполеона. Хотел, с одной стороны, его как-то задобрить, а с другой… Он этого не скажет. Но без помощи, например, Сийеса…

— Карету! — приказал он и поехал к Сийесу. В душе Талейран презирал его, зная о том, как он, завоевав доверие, тотчас забыл о своих намерениях и стал верным слугой крупного капитала. Но сейчас Сийес был вторым человеком в Респубике и многое знал. О многом Талейран расспрашивать его не хотел. Ему хотелось знать только одно: как на все это смотрит сам Сийес. Может быть, намекнет о его разговоре (а он был, в это Шарль верил, что бы ни говорили) с Баррасом.

Тайлеран хорошо помнил некоторые заслуги Бонапарта, хотя бы то, как он с восьмитысячным отрядом разгромил тогда двадцатипятитысячную армию роялистов, расстреляв ее из пушек, и тем спас Республику. Сегодня Франция не в лучшем положении. В Италии полный военный крах, коррупция достигла невиданных масштабов, промышленность в застое. Вот-вот рабочие полки двинутся на Париж. Кто сейчас будет спасать Директорию?

Сийес принял общепризнанного лиса с распростертыми объятиями на пороге своего дома. Зная его изощренный ум, он уважал его и в то же время побаивался. Зачем иметь такого врага? Они прошли в кабинет. Это была большая светлая комната. Свет давали два больших окна с вычурными рамами. Боковые стены закрывали стеклянные шкафы, заполненные книгами. На тыльной стене висела карта Европы. Большая редкость. Около нее стоял резной круглый столик с двумя удобными креслами. Хозяин жестом показал на одно из них гостю, сам направился к письменному столу, извлек из тумбочки бутылку вина и бокалы. В качестве закуски были фрукты в тонкой хрустальной вазе, стоявшей на столике.