Спасение стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл Страница 7

Но она всё же волновалась, в том числе и из-за самого майора Феррейры. Он был щедрым работодателем, но не принадлежал к элите португальского общества: в его родословной не было аристократических предков, титулов и поместий. Его отец был профессором философии, который неожиданно получил богатое наследство от дальнего родственника, что позволило семье Феррейра жить в достатке, но не в роскоши. Гувернантку они ценили не за её умение воспитывать детей, а за высокий статус семьи, на которую она прежде работала. В Коимбре майор Феррейра не считался представителем местной аристократии, никто не отдавал должное его уму и образованности. А его брат?! Мать Сары, упокой, Господь её душу, назвала бы Феррагуса навозной лепёшкой. Чёрная овца в семье, своенравный сын, он убежал из дома ещё ребёнком, а вернулся богачом, но не остепенился, а принялся терроризировать город, словно волк, пробравшийся в овечий загон. Сара боялась Феррагуса, все боялись его, кроме майора. В Коимбре говорили, что Феррагус – негодяй, бесчестный человек; это порочило репутацию майора Феррейра, а вместе с ним – и репутацию Сары.

Она попалась в ловушку: у неё не хватило бы денег, чтобы заплатить за проезд в Англию, и даже если бы она вернулась домой, кто взял бы её на работу без положительных рекомендаций от ее последних работодателей? Но Сара Фрай не была робкой юной девицей, она привыкла смотреть в лицо тем трудностям, которые возникали перед ней. Даже наступлению французов. Она понимала, что должна это пережить. Жить нужно так, чтобы не терпеть её обстоятельства, а использовать их себе во благо.

- «Рейнеке - лис рыжий», – читала Мария.

Часы громко тикали.

Это не было войной в понимании Шарпа. Отступая на запад в Центральную Португалию, Южный Эссекский шёл в арьергарде армии, хотя позади них находились два полка кавалерии и полк конных стрелков, сдерживая вражеский авангард. Французы не напирали, и у Южного Эссекского было время, чтобы уничтожать всё, что они встречали на своём пути: урожай на полях, сад или стадо скота. Врагу ничего не должно было достаться. Вообще-то все жители должны были уже уйти на юг, за линии Торриш-Ведраш, увозя своё добро, но просто удивительно, сколько же осталось! В одной деревне они нашли спрятанное в сарае стадо коз, в другой - большой чан оливкового масла. Коз закололи штыками и поспешно закопали в канаве, масло вылили наземь. Французы жили, как тля, высасывая соки из земли, по которой проходили; значит, земля должна быть опустошена.

Не было никаких свидетельств наступления французов. Никто не стрелял, не сталкивались в коротких рукопашных кавалеристы, никто не был ранен. Шарп постоянно поглядывал на восток. Ему казалось, что он видел завесу пыли, поднятой ботинками марширующей пехоты, но вполне вероятно, это в горячем воздухе дрожало лёгкое марево. Утром они услышали взрыв - впереди, где британские инженеры снесли мост. Южный Эссекский ворчал, что вот, мол, придётся идти вброд, хотя, если бы мост не взорвали, они тоже ворчали бы, но из-за того, что им не дали возможности набрать воды во время переправы.

Подполковник Уильям Лоуфорд, командир первого батальона Южного Эссекского полка, провёл большую часть дня в тылу колонны верхом на своей новой лошади, черном мерине, которым он ужасно гордился.

- Я отдал Порту Слингсби, – пояснил он Шарпу.

Портой звали его предыдущую лошадь, кобылу. Теперь на ней красовался Слингсби, и у случайного зрителя могло сложиться впечатление, что именно он командует ротой лёгкой пехоты. Лоуфорд это тоже понимал и намекнул Шарпу, что офицеры должны ездить верхом:

- Людям так легче видеть командира, Шарп. Вы ведь можете позволить себе лошадь, не так ли?

То, что Шарп мог или не мог себе позволить, он не собирался обсуждать с подполковником. Вместо этого он сказал:

- Я предпочел бы, что они смотрели на меня, а не на лошадь, сэр.

- Вы понимаете, что я имею в виду, – не обиделся Лоуфорд. – Если хотите, Шарп, я обдумаю и подберу вам что-нибудь подходящее. Майор конных стрелков Пирсон говорил, что собирается продать одну из своих лошадей, и я могу договориться с ним о сходной цене.

Шарп не ответил. Лошадей он не любил, но чувствовал себя задетым тем, что чёртов Слингсби на лошади, а он – нет. Лоуфорд, не дождавшись ответа, заставил своего мерина встать на дыбы и проскакать немного вперёд.

- Так, что вы думаете, Шарп, а? – требовательно спросил подполковник.

- О чём, сэр?

- О Молнии! Его зовут Молния, – подполковник погладил шею лошади. - Разве он не превосходен?

Шарп посмотрел на лошадь и молча пожал плечами.

- Ну, Шарп! – попытался добиться отклика Лоуфорд. – Разве вы не видите, как он хорош?

- У него четыре ноги, сэр, – отозвался Шарп.

- В самом деле, Шарп! – запротестовал подполковник. – Это всё, что вы можете сказать? – Лоуфорд обернулся к Харперу. – А что скажете вы, сержант?

- Он великолепен, сэр, – с восхищением заявил Харпер. – Ирландец?

- О, да! Из графства Мит. Вижу, вы узнаёте лошадей вашей родины, сержант. – Лоуфорд с восторгом погладил уши мерина. – Он перелетает над изгородью, как ветер. Будет великолепен на охоте. Не могу дождаться, когда привезу его домой и выставлю, дьявол меня побери, в соревнованиях по преодолению препятствий, – он склонился к Шарпу и, понизив голос, доверительно сообщил. – Могу сказать, он кое-что мне стоил…

- Уверен, что так оно и было, – ответил Шарп и спросил. – Вы передали в штаб моё донесение о телеграфной вышке?

- Да, но они там чертовски заняты и сомневаюсь, что будут переживать из-за нескольких фунтов муки. Однако вы поступили правильно.

- Я не про муку, а про майора Феррейру. – напомнил Шарп.

- Я уверен, что всему этому можно найти вполне невинное объяснение, – беззаботно пожал плечами Лоуфорд и ускакал вперед.

Шарп нахмурился. Ему нравился Лоуфорд, с которым они были знакомы ещё в Индии. Он был умным, приветливым, разве что слишком старался избегать неприятностей. Нет, от драки с французами Лоуфорд ни в коем случае не уклонялся, но не любил вступать в конфронтацию в отношениях среди своих. По своей природе он был дипломатом, всегда пытался пригладить углы и найти возможность для компромисса, поэтому Шарп не удивился, что полковник ловко уклонился от необходимости обвинить майора Феррейру в непорядочности. Лоуфорд считал, что чересчур бдительной собаке лучше ночью спать.

Шарп постарался отвлечься от мыслей о вчерашнем происшествии, и его одолели такие глубокие размышления о своей роте, а также о Терезе и Жозефине, что он не обращал внимания на всадника, который проскакал навстречу в облаке пыли, пока тот не обратился к нему со словами:

- Опять неприятности, Ричард?

Грубо вырванный из мира грёз, Шарп посмотрел на Хогана, который откровенно веселился, глядя на него:

- А разве я попал в беду, сэр?

- Вы на самом деле выглядите ужасно мрачным, – заявил Хоган. – Встали не с той ноги?