Властелин Севера. Песнь меча - Бернард Корнуэлл Страница 67

– И я сомневаюсь, что твой дядя достаточно силен, чтобы победить Кьяртана и Ивара, – продолжил Альфред, – даже если пожелает заключить союз с Гутредом. Нет… – Король помолчал, раздумывая, потом добавил: – Единственное спасение заключается в том, чтобы Гутред заключил мир с язычниками. Таков мой совет Гутреду. – Последние слова Альфред произнес, обращаясь к Беокке.

У Беокки был довольный вид.

– Это мудрый совет, мой господин, – сказал он. – Да славится Иисус Христос!

– Кстати, о язычниках. – Теперь Альфред посмотрел на меня. – Что станет делать ярл Рагнар, если я его освобожу?

– Во всяком случае, он не будет сражаться на стороне Ивара, – твердо ответил я.

– Ты в этом уверен?

– Рагнар ненавидит Кьяртана. И если Кьяртан заключит союз с Иваром, Рагнар возненавидит и его тоже. Да, мой господин, я в этом уверен.

– Итак, если я освобожу Рагнара и позволю ему отправиться с тобой на север, он не обратит свой меч против Гутреда? – спросил Альфред.

– Он будет драться с Кьяртаном, – ответил я. – Но вот что он думает о Гутреде, этого я не знаю.

– Если Рагнар будет сражаться против Кьяртана, этого вполне достаточно, – кивнул Альфред, поразмыслив над моими словами. Король улыбнулся Беокке. – Цель вашего посольства, святой отец, заключается в том, чтобы проповедовать перед Гутредом мир. Вы посоветуете ему быть датчанином с датчанами и христианином среди саксов. Понятно?

– Да, мой господин, – ответил Беокка, но было ясно, что он совершенно сбит с толку.

Альфред говорил о мире, но посылал воинов, потому что знал: пока Ивар и Кьяртан живы, мира быть не может. Он не осмеливался объявить об этом публично, иначе северные датчане обвинили бы Уэссекс во вмешательстве в дела Нортумбрии. Датчане этого терпеть не могли, и их негодование прибавило бы сил Ивару. Альфред хотел, чтобы на троне Нортумбрии оставался Гутред, ведь он был христианином, а христианская Нортумбрия, скорее всего, будет приветствовать армию саксов, когда та явится – если вообще явится. Ивар же и Кьяртан превратят Нортумбрию в оплот язычников, если смогут, и Альфред хотел этому помешать.

Таким образом, Беокка должен будет проповедовать мир и всеобщее примирение, но Стеапа, Рагнар и я принесем с собой мечи. Мы были злобными псами войны, и король прекрасно знал, что Беокка не сможет нас удержать.

Альфред мечтал, и мечты его охватывали весь остров Британия.

A мне снова предстояло стать его человеком. В душе я противился этому, но король посылал меня на север, к Гизеле, что совпадало с моими желаниями. Поэтому я опустился перед Альфредом на колени, вложил свои ладони в его и дал клятву, утратив таким образом свободу.

Потом позвали Рагнара, он тоже опустился на колени, и ему даровали свободу.

A на следующий день мы все выехали на север.

* * *

Я опоздал: Гизела уже была замужем.

Я услышал об этом от Вульфера, архиепископа Эофервикского, а уж он-то знал, о чем говорит, потому что сам провел церемонию венчания в большой церкви Эофервика. Похоже, я опоздал всего на пять дней. Услышав новости, я испытал такое же страшное отчаяние, как и в тот раз, когда малодушно проливал слезы на Хайтабу.

Гизела стала замужней женщиной.

Когда мы добрались до Нортумбрии, стояла осень. Соколы-сапсаны вовсю охотились на недавно прилетевших вальдшнепов и чаек, которые собирались на полях в залитых дождями бороздах. Вплоть до недавнего времени стояла золотая осень, но теперь, когда мы путешествовали по Мерсии, с запада начали накатывать дожди.

В нашем отряде было десять человек: Рагнар, Брида, Стеапа, я, отец Беокка, надзиравший за тремя слугами, которые вели вьючных лошадей, нагруженных щитами, доспехами, сменной одеждой и дарами, что Альфред посылал Гутреду. У Рагнара в подчинении находились двое, бывших вместе с ним в ссылке. Все мы ехали на прекрасных лошадях, которых дал нам Альфред.

Мы продвигались вперед довольно быстро, но нас задерживал Беокка. Он ненавидел ездить верхом и, хотя мы положили на седло его кобылы две толстые овчины, все равно стер себе кожу и страшно мучился. На протяжении всего путешествия он репетировал речь, которой собирался приветствовать Гутреда, повторяя снова и снова одни и те же слова, чем страшно всем нам надоел.

В Мерсии мы не столкнулись ни с какими неприятностями: присутствие Рагнара обеспечило нам радушный прием во всех датских домах. В Северной Мерсии все еще правил король-сакс по имени Кеолвульф, но с ним мы не встретились, и было ясно, что настоящая власть находится здесь в руках великих датских владык.

Под проливным дождем, который сопровождался порывами сильного ветра, мы пересекли границу с Нортумбрией. Да и когда мы въехали в Эофервик, дождь все еще лил.

Там, в Эофервике, я и узнал, что Гизела вышла замуж. И не просто вышла замуж, но уехала из Эофервика вместе с братом.

– Я сам провел обряд венчания, – сказал нам архиепископ Вульфер.

Он ел ложкой ячменный суп, к завиткам его белой бороды прилипли клейкие капли.

– Глупая девчонка проплакала всю церемонию и отказалась от мессы, но какая разница? Она теперь все равно замужем.

Я был в ужасе. Опоздать всего лишь на каких-то пять дней! Воистину, судьба неумолима.

– A мне говорили, что Гизела отправилась в монастырь, – сказал я, будто мог этим что-то изменить.

– Она и впрямь жила в монастыре, – подтвердил Вульфер. – Но если ты посадишь кошку на конюшню, она все равно не превратится в лошадь, верно? Девчонка просто пряталась в монастыре! Вместо того чтобы рожать детей в законном браке. Плохо, что ей потакали. Разрешили жить в монастыре и при этом никогда не читать молитв. Да этой Гизеле нужно было всыпать как следует! В чем она нуждалась, так это в хорошей порке, и уж я не стал с ней миндальничать. Что ж, так или иначе, Гутред вытащил свою сестру из монастыря и выдал замуж.

– За кого? – спросил Беокка.

– За господина Эльфрика, конечно.

– Неужели Эльфрик явился в Эофервик? – удивился я, ибо знал, что мой дядя так же не любил покидать Беббанбург, как и Кьяртан оставлять свое безопасное убежище в Дунхолме.

– Нет, сам господин Эльфрик сюда не явился, – ответил Вульфер. – Но прислал с десяток людей, один из которых заменил его на церемонии. То была свадьба через уполномоченное лицо. Совершенно законная, между прочим, процедура.

– Так и есть, – подтвердил Беокка.

– И где же теперь Гизела? – спросил я.

– Отправилась на север. – Вульфер махнул роговой ложкой. – Они все уехали. Брат забрал ее в Беббанбург. С ними отправился аббат Эадред, который, разумеется, прихватил с собой труп святого Кутберта. И этот ужасный человек, Хротверд, тоже уехал. Не выношу Хротверда! Именно он, идиот, уговорил короля обложить датчан десятиной. Я предупреждал Гутреда, что это не слишком разумно, но Хротверд заявил, что якобы получил указания прямо от святого Кутберта, поэтому, что бы я ни говорил, все было впустую. A теперь датчане, вероятно, собирают войска; так что быть войне.