Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество - Виталий Шипаков Страница 66

«Истосковался, миленький», – подумала Елена и, широко раскинув ноги, позвала: – Иди ко мне.

Поначалу все было хорошо. В ответ на извержение любовного вулкана будущая мама зашлась в сладостном припадке, но, когда волна блаженства схлынула, она почувствовала боль и застонала. Истолковав сей стон, как подобает пылкому любовнику, Иван усилил свои старания. Боль становилась все сильней и сильней. Наконец Еленка не вынесла мучений и взмолилась:

– Не надо, Ванечка, а то обидится желанный мой да раньше времени меня покинет.

Ее витиеватую речь Княжич понял по-своему. «Выходит, она в мужа влюблена, а я ей так, как жеребец кобыле».

Отпустив княгиню, он встал с постели и начал торопливо одеваться.

– Что с тобой? – виновато вопросила литвинка.

– Со мной-то ничего, а вот тебе пора определиться – либо он, либо я.

– Ты о ком?

– Да о муже о твоем, о князе Дмитрии, – даже не пытаясь скрыть своей обиды, сказал Иван и добавил: – Я завтра с казаками ухожу на Дон, коль со мной идти надумаешь, дай знать.

Княжич чувствовал, что говорит и делает совсем не то, чего душа желает. Ему хотелось ухватить любимую, запрыгнуть в сани да помчаться сквозь заснеженный лес в родимый дом, построенный отцом для мамы, но, поймав растерянный Еленкин взгляд, он твердо решил: «Уговаривать не буду, пускай сама свой выбор сделает», – и стремительным, похожим более на бегство, шагом вышел из конюшни.

– Вот дурной, к Новосильцеву ревновать меня удумал, – наконец-то поняла Елена. В чем мама родила, она метнулась вслед за Княжичем, но нестерпимая боль свалила ее с ног. – Да пропадите вы все пропадом, мужья, любовники. Господи, спаси и сохрани сыночка мне, – прошептала несчастная.

Опасаясь растревожить плод, осерчавший на греховные забавы своих непутевых родителей, Еленка долго лежала неподвижно, горько плача. «Вот помру сейчас, тогда узнаете», – думала она в отчаянии, но, представив, как поутру казаки найдут ее голое, обезображенное смертной мукой тело, стала одеваться. В это время наверху послышались шаги, затем раздался по-детски звонкий Аришкин возглас:

– Есть здесь кто-нибудь?

– Кого ищешь, Ирина? – отозвалась княгиня.

– Пани Елена, – воскликнула девочка, сбежав по лестнице, она взволнованно спросила: – Слыхала, что казаки завтра уезжают?

Не дожидаясь ответа, Аришка принялась рассказывать. – Я, как вышла от тебя, пошла в трапезную, тесто ставить, чтоб назавтра свежий хлеб испечь, а там Максимка с дядькой Митькой сидят. Винища напились и спорят. Бешененок говорит, мол, Ванька, это, стало быть, Иван Андреевич, непременно на Дон пойдет, даже если его баба, надо понимать, что ты, заартачится. Разгуляй же сомневается. Я, как услышала, бросилась тебя искать. Весь терем обегала, еле нашла.

– Уезжают, говоришь. Ну что же, скатертью дорога, – устало промолвила Еленка. Несчастная красавица уже смирилась с очередным ударом судьбы. Сейчас все ее мысли были лишь о том, чтоб сохранить сыночка, даже Княжич мало волновал.

– Ты-то с какой стати так переполошилась?

Одарив княгиню преданным взглядом, девочка присела рядом и, прижавшись к ней своим тщедушным тельцем, жалобно попросила:

– Возьми меня с собой. С тех пор, как мама умерла, никому я стала не нужна. Батюшка, он добрый, но все одно мужик, а ты мне словно старшая сестра.

– Ну, за этим не ко мне, а к Разгуляю иль Ивану Андреевичу обратись. Я ж отсюда никуда не тронусь, пока сынка не выращу. Нету больше сил моих для странствий дальних. Вон, на лестницу и то взобраться не могу, – ответила Елена.

– А что случилось-то, как ты средь ночи на конюшне оказалась? – встревожилась Аришка.

– Коня пошла проведать, да на лестнице ногу подвернула, – слукавила старшая подруга, поплотней запахивая шубу, чтоб девчушка, не дай бог, не разглядела ее распоротой до подола сорочки.

– Тоже нашла время за конем ухаживать, – посетовала кузнецова дочь.

– Видано ли дело, в твоем-то положении шастать по ночам да с лестниц падать. Давай помогу, – взяв Еленку под руку, Аришка повела ее в опочивальню. Уложив княгиню на постель, она вновь уже строго вопросила:

– Так что с тобой произошло? Я же вижу, дело не в ноге, ты вон даже не хромаешь.

– Говорю ж тебе, упала с лестницы да, видать, ребенка растревожила. Как бы раньше времени теперь не разродиться. Ты ступай к себе, мне уже легче, – смущенно улыбнулась литвинка. Не расскажешь же подруге об истинной причине своего недуга.

– Никуда я не пойду, – заупрямилась Аришка.

– Вот те раз, ты же вроде как в казачки собралась.

– Нет, я с тобой останусь, коли не прогонишь.

– Ну, ежели расспросами не будешь докучать, тогда не прогоню, – пообещала княгиня.

34

Уснула Елена лишь под утро, и приснился ей довольно странный сон. Будто снова очутилась она в храме Дмитровского монастыря, где когда-то венчалась с Новосильцевым, но не среди людей стоит, а под куполом витает, словно бестелесная душа. Внизу тем временем свадьба идет, жених с невестою стоят у алтаря. В женихе-то она сразу Княжича признала. Невеста же у Ванечки какой-то необычною была. Не в белом платье подвенечном, а в сверкающем в отблеске лампад стальном доспехе да еще с мальчонкой кареглазым на руках. Да это ж мой сынок, ужаснулась Еленка и проснулась.

В окна лился уже не робкий утренний, а яркий полуденный свет и с подворья доносилось ржание коней.

«Казаки в дорогу собираются, – догадалась своенравная гордячка. Она было попыталась встать, но, вновь почуяв боль, решила: – Пускай идут, мне теперь до этого нет дела».

Не прошло и нескольких минут, как дверь опочивальни отворилась и на пороге появилась Арина.

– Уходят? – кивая на окно, вопросила княгиня.

– Да, – ответила печально девочка, однако тут же добавила: – Но не все. Добрый остается, а с ним еще десяток казаков. Дяденька Игнат так и сказал: от разбойников вас будем защищать.

– Ну, они с князем Дмитрием старые приятели, на войне друг другу жизнь спасали, вот он и решил не покидать израненного друга, – пояснила Елена, при этом на губах ее появилась смущенная улыбка. Красавица, конечно, знала, что старый сотник без ума в нее влюблен. Всерьез она его не принимала, но все одно было приятно.

– А еще Никита Лысый остается, – продолжала делиться новостями девочка.

– А Иван?

– Да он, похоже, не решил еще. Стоит возле крыльца какой-то сам не свой, тебя, наверно, дожидается. Может, выйдешь? Если ехать с ним не хочешь, так хоть простись по-людски.

– Никуда я не пойду, – еле сдерживая слезы, промолвила Еленка.

Не расслышав, как дрогнул ее голос, Аришка осуждающе сказала:

– Вам, княгиня, конечно, видней, только как-то нехорошо получается – дите от него ждешь, и даже попрощаться не желаешь.