Рене по прозвищу Резвый - Елена Кондаурова Страница 65

— Постой-ка, а что это у тебя? — Из-за темноты Рене только сейчас заметил, что из-за плеч у Джека выступают какие-то подозрительные штуки. — Ну-ка повернись! Что это у тебя там?

— Это Пит, — ответил тот, поворачиваясь.

— О боже. — Рене только вздохнул и покачал головой, увидев то, что было за спиной у Синего Носа.

Надо же было додуматься.

Самые крупные кости скелета погибшего Пита — берцовые, бедренные, плечевые, предплечья и ребра — были связаны между собой, как вязанка хвороста. Пират и нес их, как вязанку хвороста. А если учесть, что Длинный Пит при жизни был действительно длинным, а его матлот скорее щуплым, чем широкоплечим, то неудивительно, что длина Питовых костей намного превосходила ширину Синего Носа. Кроме этой вязанки, на его спине болталась еще большая тазовая кость, подвешенная на веревке, и череп, покачивающийся на красной косынке, с которой Пит при жизни не расставался и которая теперь была пропущена сквозь пустые глазницы. Оставшаяся мелочь вроде позвонков, пальцев и прочей дребедени, как догадывался Рене, была ссыпана в мешочек, висящий у Синего Носа на поясе. Молодой капитан даже не стал задавать уточняющий вопрос, чтобы узнать, верна ли его догадка. Уж слишком характерный звук раздавался оттуда.

Ходячее кладбище, да и только.

Впрочем, от насмешек Рене решил воздержаться. Он еще слишком хорошо помнил, как это тяжело — терять друзей. Возможно, доведись Сиплому умереть здесь, он сам сейчас тоже ходил бы с головы до ног обвешанный его костями.

— Что ж, раз готовы, значит, идем.

Перед входом в черную темень коридора, Рене еще раз оглядел свое поредевшее войско. Настроение у большей части было далеко от боевого.

— Вот что, ребята, — как можно душевнее сказал он. — Я думаю, всем понятно, что оказались мы с вами в заднице. Хотели легкого золота, а получили по морде. Страшной смертью умерли наши товарищи, да пошлет им всевышний царствие небесное. — Рене истово перекрестился, большинство пиратов присоединились к его молитве. — И мы с вами тоже столько страху натерпелись, что не приведи господь. Однако мы остались живы. Можно было бы попробовать вернуться назад, как нам тут предлагали, — Рене бросил неприязненный взгляд на связанного отца Бенедикта, — но наша проводница мадам Чактча говорит, что не стоит этого делать. И я ей верю. До сих пор она не сказала нам ни слова неправды, наоборот, спасла наши жизни, когда предупредила, чтобы мы не дергались и стояли смирно. Да если бы не она, мы бы все тут полегли, и некому было бы собирать наши кости. А так умерли только те, кто не смог с собой совладать. Это плохо, но это был их выбор. Теперь же, перед входом в следующий зал, мадам Чактча просит нас вести себя как можно спокойнее. Как можно тише. Двигаться как можно медленнее. Не кричать, не разговаривать. И тогда все останутся живы. Все слышали?

— Да, — нестройным хором отозвалась команда.

— Держитесь, друзья! — подбодрил их Рене. — Это последнее испытание. За ним — золото! Кем бы мы с вами были, если бы отступили перед опасностью?

— Недоделанными ублюдками! — громко отозвался Серж Топор.

— Трусливыми кусками дерьма! — с энтузиазмом подхватил Хвост.

— Бабами! Тупыми баранами! Трясущимися олухами! — со смехом продолжили пираты.

Обстановка разрядилась. Рене дал им посмеяться, радостно хохоча вместе с ними, а потом поднял руку и сказал:

— А теперь идем! Все всё поняли? Тишина и спокойствие! Что бы ни случилось, запомните: тишина и спокойствие!

Смешки смолкли, и пираты молча потянулись за Рене в темный проем.

Этот коридор дался Рене тяжелее, чем прежний. Потому что здесь жили голоса. Вкрадчивые, льстивые, грубые, нежные, они нашептывали ему в уши всякую ерунду, то угрожая, то соблазняя, то обещая исполнение желаний, то критикуя эти самые желания так, что от них не оставалось камня на камне. От них невозможно было отделаться, они звучали даже когда Рене зажимал уши, а в конце слились в один неприятный высокий звук, который то появлялся, то исчезал, вызывая зуд в мозгу. Под конец Рене уже не понимал, то ли он на самом деле слышит этот проклятый звук, то ли ему это только кажется.

Когда коридор закончился и Рене выскочил в следующий зал, то он с огромным облегчением ощутил тишину. Правда, облегчение было временным, потому что тишина этого места была какой-то слишком уж всеобъемлющей. Такой, как будто зал находился глубоко под землей, а не на ее поверхности. Основной же достопримечательностью этого места были длинные тонкие нити, свисающие с потолка до самого пола. Они слегка светились, и только поэтому Рене не налетел на них в первую же секунду. Что это такое и чего от них ждать, Рене не знал и потому решил подождать, когда выйдут все остальные, чтобы решить, как быть дальше.

Наконец все вышли. Помня наставления своего капитана, пираты вели себя спокойно, молча разглядывая новое препятствие. Вдруг Серж Топор не мудрствуя лукаво вытащил из-за пояса нож и, прежде чем бросившаяся к нему мадам Чактча успела его остановить, попытался разрезать одну из нитей. Нож прошел, сквозь нее и развалился на две половинки, которые со звоном упали на пол. Остальные нити угрожающе заколыхались.

— Назад! — шепотом заорал Рене, и пираты сгрудились возле коридора, не желая, однако, туда возвращаться. Даже по сравнению с этими нитями он не казался безопасным местом.

— Все поняли? — еле слышным шепотом спросил Рене, когда колыхание нитей немного утихло. — Значит, так. Растягиваемся в шеренгу и идем шеренгой, ясно? Так будет безопаснее. Если кто-то напорется, то заднему не придется обходить труп. Идем тихо, осторожно и молчим. Расстояние между нитями, как я вижу, разное, но человек везде пройдет, это даже отсюда видно. Если кто-то порежется, значит, сам дурак. Единственная просьба — сдыхать молча! Если кто-то заорет, лично на том свете найду и прибью еще раз! Понятно?

— Да понятно, не шебурши, капитан, — таким же еле слышным шепотом отозвался Задира. — Вот чего я не понял, так это как мне своего святого отца за собой тащить? Чтоб не поранился или чтоб совсем наоборот? А может, вообще тут бросим? Рот у него завязан, вопить не будет.

— Отец Бенедикт, — обратился Рене к священнику. Глаза у того были совершенно круглые. — Вы пойдете самостоятельно. И если вам дорога жизнь, то вы будете делать это осторожно. Вам понятно?

Тот быстро закивал, давая понять, что внял наставлениям капитана.

Вдруг один из пиратов, Рон Дохляк, протолкался вперед, что-то возбужденно шепча. Нити снова заколыхались, и Рене сгреб его за грудки.

— Какого… тебе надо, Рон?

— Там ребята сбежали! Назад, в коридор, я сам видел!

— Кто? — только и спросил Рене.

— Тихоня, Бормоглот, Умник, Торопыга и Селедка.

— Понятно. — Рене с ненавистью посмотрел на отца Бенедикта. Самые внимательные его слушатели. Верующие и доверчивые. В целом неплохие ребята, даже получше многих. Но это не повод так подставлять остальных. — Пусть идут. Они сделали свой выбор. А мы сделаем свой.