ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ - Владлен Авинда Страница 64

Сияющее отчаянье ложится коварством на каяк и плечи капитана. Значит, нужно шутить и смеяться, но судорога цепляется за весло и пробегает по слабеющим рукам. Впереди – Золотые ворота, разве можно нищему украинскому пенсионеру-инвалиду отказаться прикоснуться к волшебному богатству, хоть на маленький миг? Конечно, нет! И Фантик вплывает во владения жутких похотей человечества, где завораживающее золото заливает и выжигает глаза.

Неужели ослепнет и погибнет неутомимый моряк среди восхитительного искушения? И душа, стыдясь, прочь улетит.

Нет, не видать вам человеческого позора, беспечноблаженного! Ведь это мечты звенят и стучат о богатстве, а мысли мудрого моряка трезво скользят, сурово вглядываясь в злую тьму.

Но неохота поскорее выбраться отсюда. Ведь рядом и вокруг сказочный каменный рай, сияющий благодатью. Здесь воскресают причудливые фигуры выветривания из вулканических пород, как ангелы и химеры, как король и королева со свитой или трон с высокой спинкой, мыс застывшего Льва, хребет с пещерами или ревущий грот. Могучая страна острого и скалистого пламени, пылавшего на кипящей лаве, а сейчас грандиозного и величественного каменного катаклизма, куда Фантик смылся из мира бед и бедности.

Ладья скользит вдоль поражающих пейзажей вулканической силы, яростно взломавшей округлость земли и воды, воздымающейся твёрдым пламенем столпов, стен и трагических сплетений природных явлений.

О, счастье! Девичий светлый взор Юлианы отразился на небесах и упал фиалковым цветом на пласты вулканической лавы Чёрной горы.

И ясная цель толкает каяк в музыку скал, поющих над бездной морской, играющей всплеском волн, гуляющим звонким эхо под низкими сводами, как рыдающие рыки и последние вздохи умирающих доисторических зверей, стиснутых титанической катастрофой.

Сквозь время и пространство капитан услышал голос Митридата.

– Молодец, моряк! Ты выдержал испытание золотом! Фантик покраснел от похвалы царя, хотя не оставил мечту о находке клада, спрятанного в прибрежных скалах, о котором упоминают легенды и сказы. Ведь одно название – Разбойничья бухта говорит о многом. Или утёс – Иван-Разбойник.

* * *

Прощальный трубный звук посылает Чёрная гора, и радостная мука волшебной встречи наполняет сердце капитана. Каяк берёт направление на мыс Киик-Атлама, что переводится как «Прыжок дикой козы». И в самом деле, виден узкий низменный мыс, далеко выступивший в море, а чтобы к нему добраться требовалось пересечь бухту с пустынными окружающими берегами.

Медленные текучие волны в пенных кружевах, солнечные корунды сапфира и рубина блещут и играют по синей яркости морского зеркала. Что-то неясное и зловещее вдруг всплескивает воду и перед лодкой появляется змеиная лобастая голова, качающаяся на гибкой мускулистой шее. Дракон, как Купидон, игриво смотрел на опешившего от страха капитана, застывшего с поднятым веслом.

– Ты кто? – шепчут побледневшие губы скалолазакапитана.

В ответ властитель моря, явно недавно пообедавший, жаждал развлечения с одиноким путешественником, забредшим в его водные владения. Он нырнул и снова появился теперь сзади, со стороны заходящего солнца. Капитан повернул каяк навстречу, чтобы смотреть в зелёные глаза с желтой обводкой морского чуда. А тот хищно улыбался, лениво раздвигая зубастую пасть. Трёх угольный хрящ в виде короны венчал макушку подводного гада. В лучах усталого солнца ярко горели бронзовые щитки, укрывавшие голову царя Понта, ставшего золотым с драгоценным нарядом.

– Что тебе нужно от меня? – тихо спрашивает, будто пленённый моряк.

Опять блистающая голова дракона исчезает в пучине и, как поплавок, выскакивает на фоне выпрыгнувшего мыса, словно приглашая капитана проследовать через акваторию бухты. И он покорно гребёт. А древнее ископаемое, поднявшееся со дна моря, шествует впереди каяка, уводя путешественника в своё незнакомое, но жуткое логово.

Фантик читал и слышал о морском змее, обитающем в этих краях, нападавших на дельфинов, откусывая у них части тела, но не верил в подобные красочные и привлекательные для туристов легенды, а всё оказалось жестокой и зловещей правдой, явившейся перед его оторопелыми глазами.

– Спокойно, капитан, не волнуйся, пока нет агрессии в действиях и движениях дракона! – сам себя уговаривал обречённый моряк.

Страшная игра продолжается, хотя дракон, наверное, на десерт готовил заблудшего в заколдованные края закостенелого от страха капитана. Опять зелёным огнём, как хризолитами, ярко блещут глаза загадочного чудовища, но сейчас ставшего, словно сказочным мифом, уводящим капитана от Врат Аида, а, может, завлекающего на смертный одр.

– Всемогущий Митридат, что ждёт меня и как выйти из этого щекотливого и щемящего положения, как избавится от подводного палача, ведущего меня на морской эшафот? – обратился за помощью к легендарному царю приговорённый моряк.

Но пылающее закатом и вечностью небо молчало. И вспомнил печатью смерти помеченный о грозном предупреждение царя. Ведь здесь нет Митридатовской могучей и всесильной власти в роковом и заклятом углу Боспорского государства. И придётся герою, пустившемуся в незнакомое плавание, самому выпутываться из нависшей неотвратимой угрозы.

А дракон, как силуэт на гербе синего Понта, картинно изгибал шею и открывал пасть во всю ширь, пытаясь изрыгнуть огонь, но иссяк его гнев и горячий порыв сумасшедшей энергии. Лишь злобное и яростное выражение отпечатывалось на эмблеме моря.

Тогда Фантик вынул из нагрудного кармана любимую прокуренную трубку, чиркнул зажигалкой и пустил клубы дыма с пахучим запахом крымского дюбека.

Змей удивлённо повернул лобастую голову, вздохнул сладкий аромат и увидел дым, летящий из пылающего рта отважного незнакомца, смело вошедшего на его исконную территорию, Что-то страшилищу стало не по себе, а вдруг моряк в красной лодке изрыгнёт пламя и испепелит местного властелина! И рванул хищник подальше от опасной худой образины, выдыхающий дым и огонь.

Лазуритом блеснули глаза Юлианы, будто русалкой купающейся в бегущих волнах. Она, как верный часовой, плескалась на страже, готовая в минуту опасности придти на помощь и защитить любимого моряка от пасти неведомого чудовища, даже ценной собственной юной жизни.

На ночь капитан остановил каяк у каменного острова Иван-Баба ( «Отец Иоанн»). Решил передохнуть несколько часов после тяжёлого и трудного дня прямо в лодке, а потом продолжить плавание в поисках подходящего места для высадки на берег. Дотянуть до Двухякорной бухты не был сил и эмоций. Выпил горячего чая из термоса, проплывая, вдоль поразительной Чёрной горы он совсем забыл о еде и питье.

Темень легла немым покрывалом, поцеловала последней алостью мертвых уст уходящего маскарада, утонувшего удивительного дня. Лишь умопомрачительные маски увиденных картин будто бродили рядом. Змей появился опять, только вышедший на берег, с короткими перепончатыми лапами, золотым толстым брюшком и величественной бронзовой шеей. Он ухватил сахарными зубами за носовой причальный канат и повёл ладью к скальным губам черного грота – во вход в преисподнюю.