Авиатор - Йон Колфер Страница 62

«Не сейчас. Чуть-чуть повыше».

На стене не обнаружилось никаких признаков дозорного; самого Конора, однако, едва он вынырнул из лестничного колодца, разглядеть не стоило ни малейшего труда. Все происходило в точности, как он планировал, — если не считать Биллтоу. Как, ради всего святого, этот человек тут оказался? Спит он, что ли, на свежем воздухе? Конор лег на верхние ступени и окинул взглядом изгиб стены.

Истертый на протяжении столетий подошвами бесчисленных стражей, булыжник казался в свете электрических фонарей оранжевым. В зубчатом парапете был прорезан рад горизонтальных бойниц. Ветер свистел и завывал в них.

«Ветер с берега. Все еще сильный».

Это было бы просто чудом, если бы ветер изменился и дул теперь в направлении материка. Рассчитывать на такое развитие событий попросту глупо. Если леди Удача тебе улыбается, нужно, конечно, воспользоваться этим; но рассчитывать на нее не стоит. Значит, сейчас он должен лететь не в Килмор, а на Большой Соленый — туда, куда дует ветер. Конор подобрал под себя ноги и опустил ремни пониже, одной рукой сжимая рычаг подъема крыльев, а другой — рулежную планку.

«Снова в воздух».

Он встал и побежал поперек стены. Сапоги неестественно громко стучали по булыжнику. Наверняка эти звуки долетят до караульных.

«Сосредоточься на том, что делаешь. Малейший промах может оказаться смертельным».

Любопытно, но временами в голове Конора звучал голос Виктора Вигни.

«У меня есть ангел-хранитель, и он француз».

Это заставило его улыбнуться, и так, улыбаясь, несмотря на смертельную опасность, Конор Финн взлетел на парапет и устремился в ночное небо.

«Я лечу домой».

Мост Себбер, Большой Соленый.

Обычно Пайк работал на Малом Соленом в утреннюю смену, а дневные часы и выходные дни проводил на Большом, ухаживая за одноногой матерью и ремонтируя стену своего коттеджа, над которой трудился вот уже пятнадцать лет. Если он не смешивал известковый раствор для стены, то подрабатывал, продавая «Убойным баранам» информацию.

Пайк никогда не входил во внутренний круг банды, но тем не менее был полезным человеком, поскольку, несмотря на явную нехватку серого мозгового вещества, обладал прямо-таки сверхъестественным даром собирать информацию. Начальник тюрьмы, будучи политической фигурой, поощрял его в этом и даже давал дополнительные выходные, чтобы Пайк приносил ему в клюве все придворные сплетни, которые услышит, а «Убойные бараны» очень неплохо платили за любую таможенную информацию, которую ему удавалось вытянуть из своих работающих в доках товарищей. Два кошелька монет в неделю, и все довольны.

Кроме сбора информации Пайк выполнял для «баранов» еще и некоторые поручения, временами казавшиеся странными. Никакого насилия, конечно, что могло обернуться для него петлей на шее; к тому же он был ужасным трусом. Последняя работа такого рода была проще некуда, хотя и вызывала массу вопросов. До получения дальнейших указаний в любую ночь, когда с материка дует устойчивый ветер, он должен был отбуксировать ялик к мосту Себбера и оставить его там. Вот и все. Вытащить суденышко на глинистый берег ниже Форта-на-Мысу и уйти. Не зажигать никаких огней, не насвистывать и не распевать матросских песен, а иначе снайперы на Стене могут всадить ему пулю в затылок. Просто вытащить судно на берег и уйти. На следующий день ялик каким-то образом сам вернется в гавань Большого Соленого.

Простой заказ, однако Пайка не проведешь. Судя по двойной оплате, он чувствовал — это очень ценная информация и те, кто платят, знают, что за человек подберет ялик у моста Себбер в предрассветные часы. Не кто-то из честных граждан, это уж будьте уверены. Честные граждане входят в гавань и покидают ее без подобных уловок. Да, эта информация может оказаться очень полезной. Проблема в том, как продать ее, не влипнув в неприятности с «Убойными баранами». Ну, это он придумает, была бы информация на продажу.

И чтобы ее заполучить, Пайк решил уйти не сразу, а дождаться, пока таинственный моряк отчалит. Тогда он поймет, что это за тип и как дорого стоит. Собственную шаланду Пайк спрятал в зарослях травы, залез повыше на скалы и приготовился ждать. Спустя часа два он начал жалеть, что прихватил так мало табака, и задумался, не набить ли трубку водорослями, как вдруг что-то со свистом пронеслось над головой. От неожиданности он выронил трубку.

«Если это летучая мышь, то очень крупная. Скорее низко летящая чайка или пустельга откуда-то с материка».

Возникло смутное ощущение, что создание очень большое.

«В такой птице много мяса. Жаль, что я не прихватил с собой рогатку. Даже чайка съедобна, если правильно ее приготовить».

Он выполз из расселины как раз в тот момент, когда какой-то человек с крыльями приземлился на мост Себбер, тормозя ногами по гальке.

«Летающий человек, — потрясенно подумал Пайк. — Человек, который может летать».

Он мгновенно оценил несомненную дороговизну того, что только что увидел. Вытащил из кармана блокнот и облизнул висящий на веревке огрызок карандаша.

«Хороший информант заранее не знает, когда придется что-то записать. Держи карандаш поближе к сердцу и не прогадаешь».

Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали. Пайк сделал набросок крылатого человека, уцепившегося за планшир ялика, чтобы ветер не унес его к луне. Он нарисовал указывающие на крылья стрелки и нацарапал над ними: «крылья», как будто сам факт написания этого слова делал более правдоподобной увиденную им картину. Он зафиксировал момент, когда летчик потянул за рычаг и крылья сложились у него за спиной. Пайк набросал чертеж сложной системы ремней, опутывающих небесного всадника от плеч до колен и в полете поддерживающих его в подвешенном состоянии. Он видел, как человек выскользнул из этой упряжи, словно леди из корсажа, и, вытянув из крыльев несколько подпорок, сложил свое хитроумное приспособление аккуратнее, чем одеяло для пикника.

«Может, нужно просто отобрать у него эти крылья, — подумал Пайк. — Человек не выглядит таким уж крупным. Я могу всадить ему под ребра нож и отнести крылья начальнику тюрьмы. Может, так будет разумнее всего».

Но потом он заметил свисающую с пояса человека саблю и револьвер на бедре. Существовала также возможность, что эти летчики обладают странной, таинственной силой, вроде дурного глаза или смертоносных чар.

«Пусть все пока останется только на картинке, — решил Пайк. — В следующий раз я подготовлюсь лучше, а он расслабится. Топор с короткой рукояткой сделает свое дело».

Летчик аккуратно засунул снаряжение под кормовое сиденье и, упираясь ногами в глинистый берег, принялся толкать ялик. Суденышко с легким всплеском, напоминающим звук ударяющей в берег волны, соскользнуло в темную воду.

«Он ушел, — подумал Пайк. — Я в безопасности».

Возможно, он незаметно для себя высказал эти мысли вслух, поскольку летчик внезапно замер и обратил защищенные очками глаза в сторону скал, наклонив голову, словно озадаченный олень, и скользя взглядом по верхнему уровню скал. Круглые стекла его очков отсвечивали оранжевым.