Хуже всех (сборник) - Сергей Литовкин Страница 6

Я тоже напросился в эту группу, куда меня взяли за обещание организовать поддержку нашей миссии со стороны флотского отдела кадров, где у меня был знакомый столоначальник. Мне хотелось самому набрать матросов в свою группу РТС, а главное – повидать жену и дочку.

* * *

В Севастополь я добрался на автобусе вместе со старлеем из БЧ-5, который очень красочно описывал свои посещения машинного отделения. Рассказывал он, в частности, о том, что перед спуском в низа всегда запасался двухметровой стальной цепью: уже несколько раз ему пытались сделать темную, вырубая освещение и накидывая на голову брезент. Он отбивался, ловко отмахиваясь цепью. По характерным отметкам на физиономиях он определил злоумышленников и за небольшую плату в «жидкой валюте» заключил с местной гауптвахтой договор об их перевоспитании. Не дожидаясь препровождения в комендатуру, субъекты эти, однако, удрали в самоволку.

Я поинтересовался перспективами подобных взаимоотношений в дальнейшем, на что бывалый механик спокойно ответил:

– Притремся, не впервой!

Я почувствовал к нему огромное уважение.

* * *

К своему знакомому кадровику (шефу – как он себя называл) я прибыл с двумя здоровенными банками салатовой корабельной краски и сурика. Считалось хорошим тоном, покрыть такой краской стены кухни, а свинцовый сурик был незаменим для предохранения индивидуальной автотехники от коррозии. Шеф щедро поделился краской с сослуживцами, и после нескольких телефонных звонков вопрос комплектования моей группы отличниками боевой и политической подготовки был решен положительно. Более того, пошла указивка об ограничении отправки «уголовников» на нашу новостройку, впредь до особого распоряжения. Теперь у меня было время сгонять на какой-нибудь корабль с последней модификацией радиолокационного комплекса, который должны были поставить и у нас. Хотелось хоть немного с ним ознакомиться, о чем я и уведомил шефа.

– Послушай, – произнес он, наморщив лоб и изображая задумчивость.

– Вот возьмешь ты отличных матросов, отвезешь их в Николаев, а до выхода корабля на испытания больше полугода, а то и целый год. Деградируют у тебя матросы. И сам ты сдуреешь на этой стройке.

Зная изобретательность шефа, я настороженно попытался поймать его взгляд.

– Сделаю я для тебя еще одно доброе дело, – продолжал он, пряча глаза. – Отправим на твой корабль молодого мичмана с матросиком для охраны боевого поста от разграбления, а тебя с новобранцами – на эсмине «N-вый». Он через неделю идет на боевую службу. Там как раз некомплект личного состава РТС. Вашей группой мы его и компенсируем. И станция там – совсем как твоя. Вернешься через пару месяцев с крепкими знаниями и спаянной группой, а?! Ну, я пошел готовить директиву. Не спеши благодарить, но банкет – за тобой.

– Да вы, что?! – возмутился я, – всего-то двадцать дней, как я с моря вернулся – и снова?! У меня семья. И вообще…

– Предупреждали меня, что ты неблагодарный, а я не верил. Подумай! В заводе – дурдом. Семью в Николаев везти нельзя: дома все равно бывать не будешь. Жена обидится, разругаетесь. А я даю тебе возможность изображать гордого скитальца морей и океанов. Романтика! Деньжат заработаешь, боны получишь. Планируется заход в Алжир. Отращивай усы, учи французский. Я сам бы рад, да кто меня пустит? Ну? Вижу, что согласен. Ступай домой, обрадуй жену. Завтра – ко мне, обговорим детали, получишь предписание. А на крейсер я сам сообщу, что ты в интересах подготовки подразделения командируешься по адресу: Севастополь-50 ЮЯ. Гы, гы!

* * *

В те годы в Средиземном море и Восточной Атлантике находилось не менее полусотни кораблей ВМФ СССР – от тральщиков до вертолетоносцев. Корабли выходили на боевую службу (БС) на срок от двух до шести месяцев и более. Некоторым здорово везло: они получали заход в иностранный порт в Алжире, Египте или Сирии на три-четыре дня для заправки, отдыха и демонстрации флага. Команде доставалась инвалюта или ее эквиваленты в виде бонов и чеков. Другим везло куда меньше – они возвращались с БС, ни разу за много месяцев не ощутив земли под ногами, отдыхая в точках якорных стоянок, заправляясь топливом и харчами от наших танкеров, а то и от случайных траулеров, охотно подкидывавших рыбки отощавшим военным землякам. Наши вероятные по тем временам противники – американские авианосцы и фрегаты – через каждые две недели в обязательном порядке посещали какую-либо крупную базу, например Неаполь или Афины, и расслаблялись по полной программе не менее недели, частенько, с прибытием семей моряков на самолете из Штатов. Зато мы были круче, беднее, злее и боеспособнее. Служба наша была утомительна и тяжела, но создавала неповторимый психологический фон – чувство избранности, причастности к чему-то настоящему и значительному и особый вкус взаимопонимания и братства.

После нескольких дальних и продолжительных походов и я испытал это на себе. Уже через полмесяца нахождения на берегу начинало непроизвольно тянуть к причалам, появлялась хандра и неуверенность. Наверное, хорошо, что жизненные обстоятельства через несколько лет после описываемых событий вытолкнули меня далеко от береговой черты в сторону суши. Сухопутные друзья, замечая иногда за мной излишнюю задумчивость, шутили, что мне необходимо выдавать солидную спецдобавку к окладу за удаленность от моря, вроде доплат «за вредность» или особые условия службы. С этим я был согласен.

Прошли те времена. По полгода и более не появляется наш военно-морской флаг в Средиземноморье, штурмана ведут прокладку только на картах. Вернемся ли?..

* * *

Этот поход на эскадренном миноносце ЧФ «N-вый» был в моей жизни этапным событием, серьезно меня закалил, переколбасил и утрамбовал как личность. Сказал бы иначе, да не могу. За эту БС один старлей попытался с ума свихнуться, и ему это удалось, а один матрос – повеситься, но неудачно, его на этот раз спасли. Другим тоже есть что вспомнить. Стоит ли? Я, пожалуй, когда-нибудь расскажу подробно об этом походе, но пока морально не готов к процедуре последовательного извлечения из памяти событий и сопровождавших их эмоций. Не прошло еще и тридцати лет. Скажу сейчас только, что мы вернулись не через два, а через восемь месяцев, пришвартовались у Минки и находились в состоянии типа: «Неужели здесь ничего не изменилось? Неужели это мы здесь?»

* * *

Как я узнал, мой крейсер уже прибыл в главную базу ЧФ в ходе заводских, медленно переходящих в государственные, испытаний и торчал на внешнем рейде. Не составило большого труда найти буксир, который по два раза в день курсировал к крейсеру, подвозя аппаратуру, рабочих, моряков и членов комиссий. Не теряя зря времени, я отправился туда в надежде на хорошие вести. Дело в том, что прошло уже больше месяца, как истек срок присвоения мне очередного звания – старлей. Еще с БС я инициировал пару похвальных радиограмм с намеками на то, что надо бы все бумаги отправить своевременно куда положено. Я полагал, что все уже решено, и даже проковырял в погонах пару отверстий под очередные звездочки. Поймав на палубе крейсера начальника РТС, я несколько минут объяснял ему, кто я, откуда взялся и что мне требуется. Ответ меня разочаровал. Обо мне давно забыли, и никому не было до меня и моего звания дела.