Спецназ Его Величества - Николай Шевченко Страница 6

В тюрьме Экзиле де Флери договорился с заключенными Кристофером ван Дорном, подданным Республики Объединенных Нидерландов и испанцем Диэго де ля Рианьо, они оба они являлись профессиональными военными и вполне годились для отведенной им роли бойцов спецотряда. Там же Эндмунт познакомился с Уолкером Беркли, английским инженером. Он, как лицо совершенно не имеющее военной подготовки, не очень-то подходил для выполнения миссии, но де Флери по-человечески пожалел невинно осужденного и включил его в список.

Около полутора лет назад Беркли доставил и передал письмо-рекомендацию от лорда Давида Морриса, своего дальнего родственника, виконту де Тюренну. В своем послании лорд Моррис, просил главного маршала Франции оказать услугу его протеже – помочь представить молодого, но способного специалиста Беркли руководителю работ Полю Рике, строящему Лангедокский канал. Кто-то занимается военными делами, а кто-то созидательным трудом, а Уолтер Беркли был вне политики и пребывал в восхищении от грандиозной и уже воплощаемой в реалии инженерной идеи. Его даже не очень-то волновала оплата труда, главное – через много-много лет он, сидя у камина, может рассказать внукам о своем участии в этом проекте века.

Де Тюренн находился в действующих войсках, поэтому принял англичанина у себя в штабе. Прочитав письмо, он расспросил Беркли, чем и где тот занимался в последнее время, и отнесся к нему весьма благосклонно, пообещав свести молодого человека с нужными людьми в ближайшее время. Какие бы причины и амбиции не управляли инженером, но строить на благо Франции – причина, заслуживающая уважения и всяческой поддержки. Но судьба бывает крайне изменчива и коварна – на утро следующего дня, через несколько часов, как главный маршал по срочному вызову короля отбыл в Сен-Жермен-О-л'Э, в штабе обнаружили пропажу секретных военных бумаг, и на Беркли пало подозрение в шпионаже. А что? Он оказался самым подходящим для такого обвинения объектом. Уолтера сразу арестовали, но об этом де Тюренну пока не докладывали, и маршал, перегруженный своими военными делами, был уверен, что протеже лорда Морриса уже находится на пути к району строительства канала, когда на самом деле молодой англичанин находился в тюрьме. Кстати, бумаги вскоре нашлись, их никто не выкрадывал, просто, штабной секретарь сунул их не в неположенное место, а сам попал под нож хирурга с воспалившимся аппендиксом. А вот в такой ситуации прокуроры тем более решили молчать, чтобы не попасть под руку разгневанного полководца, и Беркли второй год обживал (но все не мог привыкнуть), к своей тихой, но крайне неуютной тюремной камере в Экзиле.

Всех отобранных для выполнения секретного задания людей из Пиньероля, Экзила и Венсенна в разное время, в зависимости от продолжительности пути, посадили в тюремные наглухо закрытые кареты. За воротами крепостей их ожидали конные мушкетеры сопровождения. Когда уже начало светать, три кареты почти одновременно (так и рассчитывал тайный советник), въехали в расположенное в двух лье от Парижа поместье, арендованное у крупного буржуа, где их поджидал де Флери со своим помощником монахом Эриком.

Более семнадцати лет назад в своем путешествии по восточной окраине Тибетского плато в поисках древних манускриптов Эдмунт де Флери в одном из высокогорных селений подобрал мальчишку, находившегося в крайне истощенном состоянии. Из жителей деревни никто не знал, откуда появился грязный оборвыш, и не понимал его языка, впрочем, такое было в порядке вещей, почти в каждом селении говорили на своем диалекте. Тогда де Флери был свободен в средствах и, увидев, как лишившись видов на урожай вследствие оползня, людей ожидала угроза вымирания, щедро помог уже ни на что не надеющимся жителям. В благодарность в ближайшем монастыре тепло приняли странствующего иностранца с восьмилетним ребенком, который, оказался китайцем по имени Мун. Высокообразованные ламы, кроме родного, знающие несколько европейских, а также индийских и китайских языков и десятки их диалектов, расспрашивали мальчика, что с ним случилось и откуда он, но кроме истории об убийстве разбойниками всей его семьи Мун больше ничего не мог рассказать. Видимо, пережитый ужас и горе подействовали на психику ребенка частичной потерей памяти вместе с проявившейся замкнутостью и неразговорчивостью. Де Флери показали и перевели древние книги, хранившиеся в монастыре. По молодости он жадно впитывал знания незнакомого и таинственного народа и, получив разрешение, отправился вместе со своим воспитанником в один из монастырей-дацанов школы Гелуг-па, бывших крупными образовательными центрами. Благодаря протекции влиятельных людей Тибета в виде исключения де Флери под именем Сина и мальчика Муна приняли на курсы обучения секретным боевым искусствам, где они усиленно занимались около двух с половиной лет. Получив звание младшего мастера, Эдмунт вернулся во Францию, отправив Муна с доверенным человеком в Китай на поиски родственников. Но где и кого бы Мун ни спрашивал, никто ничего не знал о его роде Белой Панды. Попав в провинцию Сычуань в горах Эмэй, в одном из даосских монастырей одиннадцатилетний Мун показал свои навыки умения древнего тибетского рукопашного боя, и отшельники согласились заниматься с ним боевыми искусствами ушу. Через восемь лет, также в порядке исключения Муна допустили к экзаменам (обычно монахи-ученики сдавали его после 10–15 лет занятий), причем последний был самый сложный и опасный. Предстояло пройти по подземному лабиринту монастыря, оснащенному всевозможными ловушками, в том числе, там находилось более сотни манекенов, вооруженных копьями и стрелами, выпускник, двигаясь вперед, наступал на плиты, и эти механизмы приводились в действие. После прохождения лабиринта Мун спрыгнул в глубокий колодец (три-четыре человеческих роста), выход из которого преграждал огромный раскаленный каменный шар, который надо было откатить голыми руками, ногами, короче, своим телом. Юноша выдержал и это испытание, о чем и известил своего названного старшего брата.

Де Флери не забывал своего питомца и настоял, чтобы тот приехал к нему во Францию. Хотя Мун считал себя буддистом, де Флери решил обратить воспитанника в христианскую религию и сам окрестил его. Юноша во всем слушался Эдмунта и с большим рвением принялся изучать богословские христианские науки, а уже через три года принял постриг и получил имя Эрик.

Все в руках Господа, когда-нибудь и отец Эрик тоже получит сан аббата и превзойдет в служении католической церкви своего старшего брата и духовного учителя, который, да простит его Иисусе, столько лет потратил на путешествия и различные мирские дела.

Сначала недавних узников проводили в двухэтажный жилой дом, где в трех комнатах, двух больших и одной маленькой – для дамы, их ждали чудные мгновенья – лохани, даже можно сказать, ванны, наполненные теплой водой, мыло, вехотки, полотенца. Слуги суетились как муравьи, поднося и меняя воду, но помогать в чем-то купающимся, им было запрещено, поэтому аристократы, перезнакомившись, терли друг другу искусанные блохами спины до красноты, только Беатрис Клэр в этом помогала служанка. Так как у подопечных де Флери изъяли для уничтожения грязную одежду, охрана в это время не обращала на них особого внимания.

После водных процедур каждому из избранных для ратных подвигов предоставили по комплекту нижнего и верхнего белья и подобрали башмаки соответствующих размеров. Какое же это высшее наслаждение быть чистым в чистой одежде! Такое поймет только тот, кто сидел в вонючих, сырых казематах. А тут еще наборы для бритья, а даме крема, мази, парфюм. Да, это вам не Англия или Голландия, где запрещалось пользоваться косметикой. Может, и в правду, судьба, улыбаясь, поворачивается к ним лицом, особенно, учитывая, что и завтрак подали, хотя и без изысков, но вкусный и плотный. Мушкетеры, вооруженные до зубов, следили за каждым движением людей, с жадностью набросившихся на пищу, словно крестьяне после тяжелой работы (какой тут, к чертям, этикет!).