Малефисента. Владычица тьмы - Элизабет Рудник Страница 6

Малефисента взглянула на него и удивлённо приподняла бровь. Диаваль выглядел испуганным. Обычно он бывает очень живым, даже задиристым – сказывалась его изначальная птичья природа. Но видеть его испуганным? Пожалуй, такого Малефисента и припомнить не могла.

– Госпожа, – начал он. – Я... э-э... у меня есть для вас новость. – Он переступил с ноги на ногу и несколько раз судорожно вдохнул. – Но, прежде чем я поделюсь с вами этой новостью, обещайте, что не... убьёте меня.

Малефисента ухмыльнулась, показав безупречные белоснежные зубы и пару небольших клыков, которые делали зловещей любую её улыбку. Она знала, что кое-кто на вересковых топях считал, что она стала мягче, сделав королевой топей девушку, человека. Но это лишь кое-кто. А в большинстве своём живущий на вересковых топях волшебный народец знал, что, как бы ни любила Аврору Малефисента, она всё равно остаётся тёмной феей. И никто не сомневался, что Малефисента может ответить – и ответит! – любому, кто попытается угрожать ей.

– Говори, не тяни, – сказала она Диавалю, начиная терять терпение. – Говори, или я сделаю то, чего ты добиваешься.

– На самом деле ничего сверхъестественного, – тяжело сглотнув, продолжил Диаваль. – И ничего такого, из-за чего следовало бы слишком сильно переживать. – Он ещё немного помолчал, собираясь с духом. Он достаточно хорошо знал Малефисенту, чтобы предполагать, как она отреагирует на то, что он собирается сейчас сказать. – Просто дело в том, что Филипп...

– ...подцепил проказу? – с надеждой в голосе перебила его Малефисента.

– Нет, госпожа, – покачал головой Диаваль и пошёл на второй заход. – Дело в том, что Филипп...

– Чёрную чуму? Жёлтую лихорадку?

– Госпожа, – устало проговорил Диаваль. – Принц Филипп просил Аврору... здесь позвольте мне напомнить, что вы обещали не убивать меня... так вот, он просил Аврору стать его...

Всегда бледное лицо Малефисенты стало, казалось, ещё бледнее. Нет, всё-таки было то, что могло вклиниться между ней и Авророй – Филипп.

– Замолчи. – Малефисента окинула Диаваля прожигающим насквозь взглядом своих изумрудных глаз. – Не порти мне утро.

Над скалой, на которой они стояли, начал подниматься ветер. Тихий вначале, он быстро набрал силу, загудел, завыл. Воздух затрещал от электрических разрядов. Небо стремительно темнело – надвигалась буря. Малефисента раскрыла крылья и, не сказав больше ни слова, взмыла в воздух.

– Вы очень хорошо, вы очень спокойно на всё отреагировали! – дрожа от страха, крикнул он ей вслед. В следующий миг мелькнула зелёная вспышка – и вновь превратившийся в ворона Диаваль поднялся в небо, чтобы следовать за своей госпожой.

Филипп улыбался – и никак не мог остановиться. Ещё бы, ведь Аврора сказала «да»! Сколько дней он нервничал, планируя, репетируя, обдумывая – то с опаской, то с надеждой – это объяснение в любви! И вот всё уже позади и всё прошло как нельзя лучше. Ну, пожалуй, кроме того момента, когда Аврора непредвиденно свалилась в воду. Но это мелочь, мелочь! Главное – она сказала «да»! Причём сказала даже раньше, чем он успел сделать ей предложение по всей форме. Теперь они всю оставшуюся жизнь проведут вместе. Так думал Филипп, и от этих мыслей его улыбка становилась ещё шире.

Конь Филиппа резвым галопом нёс своего всадника по ведущим к замку улицам Ульстеда. Замок уже вырастал впереди, сверкая на солнце огромным белым фасадом. Две башни замка так высоко поднимались в небо, что их шпили, казалось, терялись в облаках. Куда ни взгляни – всё в замке Ульстед было большим, роскошным и изысканно украшенным. Таким же богатым выглядел и раскинувшийся вокруг замка город. Разумеется, дома здесь были меньше, а стены их сверкали не так ослепительно, как замок, но все они выглядели крепкими, построенными на славу. И дороги, по которым ехал принц Филипп, тоже были ровными, и шедшие по улицам местные жители выглядели здоровыми и довольными жизнью.

Увидев Персиваля, который ждал его верхом посреди городской площади, Филипп придержал своего коня. С Персивалем они были знакомы с детства и до сих пор оставались друзьями, несмотря на то что Филипп был принцем, а Персиваль – генералом королевской армии.

– Ну так как же, сэр, – сказал Персиваль подъехавшему Филиппу. – Я буду свидетелем жениха на свадьбе – или вы выберете для этого какую-нибудь занюханную зверушку с вересковых топей?

Филипп стрельнул глазами в сторону своего приятеля – собственно говоря, молодой генерал никогда и не скрывал своей неприязни к вересковым топям и их обитателям. Как только речь заходила о вересковых топях, открытое, даже добродушное лицо Персиваля всегда темнело и становилось злым. Как правило, Филипп старался просто не обращать на это внимания – но только до тех пор, пока Персиваль не говорил или не делал чего-то, выходящего за определённые рамки. Вот тогда Филипп старался сдерживать себя, стиснув кулаки и зубы, а Персиваль, заметив это и поняв, что хватил лишнего, старался немедленно снизить тон и дать, как говорится, задний ход.

– Генерал, – сказал Филипп, пытаясь перевести разговор на другую, более приятную тему. – Если вы спрашиваете, ответила ли она мне «да»...

– Я и так знаю, что она сказала «да», – не дал договорить ему Персиваль. – Какой же нормальный человек не захочет сбежать из того места!

– Да что вы имеете против народа вересковых топей, Персиваль? – спросил Филипп. Он был не в настроении выслушивать едкие комментарии Персиваля. Нет, только не сегодня. Не в тот самый день, когда ему ответила согласием любимая, кстати, правящая тем самым народом, который так ненавидит Персиваль.

А Персиваль, не торопясь отвечать на этот вопрос, задумчиво похлопал ладонью по лоснящемуся боку своего коня и вдвоём с принцем медленно тронулся через площадь в сторону замка.

– Народ вересковых топей? – переспросил он спустя какое-то время. – Это то, что мы обычно называем крылатыми тварями и деревьями-убийцами?

Филипп нахмурился, бросив на Персиваля предостерегающий взгляд.

– Следите за своим языком, генерал, – сказал он. – Вы же ничего о них не знаете.

Разумеется, Персиваль ничего не знал о волшебном народце. Своё мнение о нём он составил исключительно на мифах и легендах о событиях, в которых сам он участия не принимал и своими глазами не видел. Война, которую вёл с вересковыми топями король Стефан, прошла без него, поэтому Персиваль не был свидетелем тех жутких преступлений, которые творили против фей люди. Он, как и большинство его земляков, предпочитал верить чудовищно преувеличенным историям о жестокости злых фей. Для него Малефисента была настоящим монстром, исчадием ада.

– Я знаю, что Малефисента убивает людей, – возразил Персиваль. – Это совершенно точно. Она в одиночку уничтожила почти половину армии Стефана...

– Она вовсе не такая, генерал, – перебил его Филипп, вставая на защиту тёмной феи.

«Это же моя будущая тёща, – внезапно подумал он. – Ох и посмеялась бы она, узнав об этом!»