Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл Страница 58

Впрочем, и тогда положение еще можно было спасти. Расстояние в пятьдесят миль нетрудно преодолеть за четыре дня, даже с пушками и обозом. Дорога на север шла вдоль реки под склонами Сьерра-де-Фатес, потом им предстояло пересечь равнину по другой, вполне сносной дороге к Медина-Сидония, где союзной армии надлежало повернуть на запад и атаковать французские позиции у городка Чиклана. Так должно было бы быть, однако вышло иначе. Испанцы шли первыми, и шли ужасно медленно. Сэр Томас, ехавший во главе составлявших арьергард британских частей, то и дело замечал брошенные у дороги разбитые, стоптанные до дыр сапоги. Некоторые испанцы, не вынеся тягот марша, уподобились этим сапогам и просто сидели, провожая взглядом проходящих мимо красномундирников. Но даже и это не имело бы значения, если бы достаточное число союзников, босоногих или обутых, добралось до Медины-Сидонии, дабы изгнать оставленный в городе французский гарнизон.

Поначалу генерал Лапена был настроен не менее решительно, чем сэр Томас. Он прекрасно понимал, как важно совершить марш с максимальной быстротой и достичь цели раньше маршала Виктора. Союзники рассчитывали обрушиться на противника внезапно и одним ударом в незащищенные тылы овладеть осадными сооружениями. Сэр Томас уже видел, как его люди врываются во французский лагерь, громят артиллерийские парки, взрывают склады с боеприпасами и гонят охваченного паникой врага под пушки британских батарей, защищающих Исла-де-Леон. Единственным условием победы была скорость, скорость и еще раз скорость. И вот тут, на второй день, Лапена вдруг решил дать своему утомленному войску передышку, а упущенное время наверстать ночным маршем. Досадно, но пусть бы так, однако испанские проводники запутались, сбились с дороги, и армия проделала огромный путь по кругу под ясным ночным небом.

— Черт бы их побрал! — бушевал сэр Томас.— Они что, Полярную звезду не видят?

— Здесь кругом болота,— пытался оправдаться испанский офицер по связи.

— Какие, к дьяволу, болота! Надо всего лишь идти по дороге!

По дороге почему-то не пошли, и армия, поплутав, остановилась. Солдаты сели прямо в поле, а некоторые даже попытались уснуть. Британцы закурили свои коротенькие глиняные трубки, ординарцы взялись прогуливать лошадей, а проводники спорили до тех пор, пока какие-то цыгане из разместившегося в ближайшей дубовой роще табора не указали путь на Медину-Сидонию. И снова марш. Через двенадцать часов, уже в полдень, когда армия сделала привал, выяснилось, что за спиной осталось всего лишь шесть миль. Правда, кавалеристы немецкого легиона, служившего под командой сэра Томаса, успели за это время наткнуться на полубатальон французских фуражиров, пользуясь преимуществом внезапности, убили с дюжину врагов и взяли в плен раза в два больше.

Генерал Лапена, у которого период апатии сменился приступом активности, предложил продолжить марш уже после полудня, но люди устали после бессонной ночи и еще не успели подкрепиться, так что он в конце концов согласился с сэром Томасом — подождать, пока солдаты поедят,— потом решил, что выступать уже поздно, что уж лучше пусть все отдохнут до утра, а утром сам же оказался не готов. Один из пленных офицеров сообщил, что маршал Виктор направил подкрепление в Медину-Сидонию, гарнизон которой увеличился теперь до трех с лишним тысяч человек.

— Туда идти нельзя! — объявил генерал Лапена. Это был человек угрюмой наружности, слегка сутулый, с вечно бегающими глазками.— Три тысячи! Да, мы можем победить, но какой ценой? Ценой задержки, сэр Томас, ценой задержки. А тем временем Виктор запросто обойдет нас с фланга.— Руки его описали круг, чтобы, по-видимому, продемонстрировать, как именно произойдет окружение, и встретились.— Мы пойдем к Вехеру. Сегодня же! — Голос источал уверенность и твердость.— Из Вехера мы сможем ударить по Чиклане с юга.

В пользу такого плана говорило то обстоятельство, что в Вехере, оказывается, вовсе не было никакого гарнизона, о чем охотно поведал плененный французский офицер, очкастый капитан Бруар, успевший изрядно накачаться предложенным Лапеной вином. Сэр Томас знал о дороге, ведущей из города на север, и это означало, что союзная армия может выйти к неприятельским позициям не с востока, а с юга. Не будучи в восторге от решения испанского командующего, он тем не менее признал достоинства предложенного решения.

К полудню старые приказы были отменены, новые еще не отданы, а армия, так никуда и не выступившая, пребывала в полной дезорганизации. Хаос и безобразие. Вопиющая некомпетентность. Сэр Томас бушевал.

Городок Вехер уже виднелся горсткой белых домиков на открывшейся у северо-западного края горизонта возвышенности, однако же проводники повели армию на юго-восток. Сэр Томас подъехал к испанцу и, стараясь выражаться как можно дипломатичнее, указал на цель и предложил идти к ней напрямую, с чем Лапена после долгих консультаций с проводниками согласился. Армия развернулась, хотя испанской ее части маневр дался не без труда, и двинулась в указанном направлении, но вот теперь снова остановилась. Просто взяла и остановилась. Объяснить причины внезапной остановки никто не спешил. Строй рассыпался, испанские солдаты задымили самокрутками.

— Чертов идиот! — повторил сэр Томас, направляясь к генералу.

Когда случилась остановка, Лапена находился в арьергарде колонны, потому что на марше всегда разъезжал взад-вперед. Взгляд со стороны мог многое рассказать о состоянии солдат, и ему было чем гордиться. Люди понимали, кто ими командует, видели общую неразбериху, но при этом держались отлично и духом не падали. Замыкала колонну «Цветная капуста», официально именуемая Вторым батальоном Сорок седьмого линейного полка. Прозвище они получили за белые заплаты на красных мундирах, что и придавало им отдаленное сходство с вышеупомянутым овощем. Офицеры же полка предпочитали называть своих ланкаширцев «Парнями Вульфа», в память о дне, когда их стараниями из Канады были изгнаны французы. Батальону были приданы две стрелковые роты «Ветоши» из Третьего батальона Девяносто пятого полка из состава кадисского гарнизона. Поприветствовав соотечественников, сэр Томас вернулся к двум португальским батальонам, также приплывшим с британцами из Кадиса. Касадоры тоже не пали духом, о чем свидетельствовали улыбки, которыми они ответили на его кивок. Один из капелланов, мужчина в замасленной рясе с мушкетом и распятием на груди, поинтересовался, когда же они начнут убивать французов.

— Скоро,— пообещал сэр Томас, надеясь, что это так. - Очень скоро!

Впереди португальцев шел гибралтарский фланговый батальон, сформированный из легких и гренадерских рот трех гибралтарских батальонов. В них сэр Томас не сомневался — две роты из Двадцать восьмого глостерширского полка, две из Восемьдесят второго ланкаширского и две из Девятого норфолкского. Последних называли «Святыми», поскольку их кивера украшали кокарды с изображением Британии, которую испанцы принимали за Деву Марию. Когда «Святые» проходили по улице, набожные испанки опускались на колени и осеняли себя крестным знамением. За гибралтарцами шли фланговые Восемьдесят седьмого, и сэр Томас задержался, чтобы ответить на приветствие майора Гоуга.

— Это безобразие, Хью,— вздохнул он.— Полное безобразие.