Графиня де Шарни. Том 2 - Александр Дюма Страница 57
Графиня де Шарни. Том 2 - Александр Дюма читать онлайн бесплатно
В Опере и в Комеди Франсез зал «был сделан», и потому короля и королеву встретили дружные аплодисменты; но когда собрались было принять те же меры предосторожности в Итальянской опере, оказалось поздно: билеты в партер были уже забронированы.
Роялисты понимали, что в Итальянской опере вечером, возможно, будет скандал. Опасение переросло в уверенность, когда стало ясно, кто будет сидеть в партере.
Дантон, Камилл Демулен, Лежандр, Сантер занимали места в первом ряду. Когда королева появилась в ложе, с галерей донеслись робкие аплодисменты. В партере зашикали.
Королева с ужасом заглянула в разверстую пропасть: она будто сквозь кровавую пелену видела глаза, пылавшие злобой и угрозой.
Никого из этих людей она не знала в лицо, не знала она и имен многих из них.
«Что худого я им сделала. Боже мой?! — думала она, пытаясь скрыть в улыбке свое смятение. — За что они меня так ненавидят?»
Вдруг ее взгляд остановился на человеке, стоявшем у одной из колонн, поддерживавших галерею.
Человек этот не сводил с нее пристального взгляда.
Это был господин, которого она уже встречала в замке Таверне, потом — во время возвращения из Севра, затем — в Тюильрийском саду; это был господин, пугавший ее своими угрозами, а также таинственными и страшными действиями.
Раз с ужасом взглянув на этого человека, она уже не могла отвести от него глаз. Он оказывал на нее столь же магическое воздействие, как удав — на птичку.
Начался спектакль; королева сделала над собой усилие, стряхнула наваждение, отвернулась и перевела взгляд на сцену.
Давали «Непредвиденные события» Гретри.
Однако несмотря на попытки позабыть о таинственном незнакомце, она, словно против собственной воли подчиняясь магнетическому воздействию, время от времени оборачивалась и устремляла испуганный взгляд все в том же направлении.
А тот человек оставался на прежнем месте, стоя неподвижно и насмешливо взглядывая на королеву. Это было болезненное, роковое наваждение, похожее на ночной кошмар.
Атмосфера в зале была накалена до предела. Противоборствующие стороны непременно должны были столкнуться, как это бывает во время грозы в августе, когда две тучи, катящиеся с разных сторон одна навстречу другой, неотвратимо наплывают друг на друга, высекая гром и молнию.
И случай наконец представился.
Очаровательная г-жа Дюгазон пела дуэт с тенором, и в этом дуэте были такие слова:
О, как я люблю госпожу!
Отважная певица вышла на авансцену, устремив взгляд на королеву и простирая к ней руки, и тем бросила залу роковой вызов.
Королева поняла, что сейчас поднимется буря.
Она в безотчетном ужасе отпрянула и взглянула на господина у колонны. Ей почудилось, что он подал знак, которому сидевшие в партере немедленно повиновались.
Весь партер хором вскричал:
— Нет больше господина! Нет больше госпожи! Свобода!..
Однако в ответ из лож и с галереи пронеслось:
— Да здравствует король! Да здравствует королева! Да здравствуют отныне и навечно наш господин и наша госпожа!
— Нет больше господина! Нет больше госпожи! Свобода! Свобода! Свобода! — снова взвыл партер.
Вызов был брошен и принят, война объявлена, разгорелся бой.
Королева издала душераздирающий крик и закрыла глаза; у нее не было сил смотреть на этого демона, короля стихии и разрушения.
В то же мгновение королеву обступили офицеры Национальной гвардии; они закрыли ее собой и повлекли вон из ложи.
Но и в коридорах ее продолжали преследовать те же крики:
— Нет больше господина! Нет больше госпожи! Нет больше короля! Нет больше королевы!
Она не помнила, как очутилась в карете. С этого вечера королева перестала ходить в театр.
30 сентября Учредительное собрание через своего председателя Type объявило, что считает свою миссию исполненной и закрывает заседания.
Вот, в нескольких словах, плоды его работы, которая велась два года и четыре месяца!
Абсолютное разрушение монархии; Создание народной власти; Уничтожение всех привилегий дворянства и духовенства; Арест ассигнаций на сумму в один миллиард двести миллионов; Взятие в залог национальных богатств; Признание свободы вероисповеданий; Отмена монашеских обетов; Отмена приказов о заточении без суда и следствия; Установление равенства перед законом; Отмена таможен внутри страны; Образование Национальной гвардии; Наконец, вотирование Конституции и принятие ее королем.
Король и королева должны были бы уж очень печально смотреть в будущее, чтобы поверить, что следует более опасаться не только что распущенного Собрания, а нового, которое еще только будет созвано.
2 октября, то есть два дня спустя после роспуска Учредительного собрания, в час, когда Барнав обыкновенно виделся с королевой, его пригласили к ее величеству, но не в комнату г-жи Кампан в верхнем этаже, а в большой кабинет.
Вечером того дня, когда король принес клятву верности Конституции, часовые — адъютанты Лафайета — покинули внутренние покои дворца, и ежели король в этот день не вернул себе былое могущество, то, уж во всяком случае, он вновь обрел свободу.
Это было небольшим вознаграждением за унижение, на которое он, как мы видели, с горечью жаловался королеве.
Это не был ни официальный, ни торжественный прием; Барнаву на сей раз не пришлось прибегать к предосторожностям, которых до тех пор требовало его присутствие в Тюильри.
Он был очень бледен и казался печальным; и его печаль и бледность поразили королеву.
Она приняла его стоя, хотя знала, что молодой адвокат испытывает по отношению к ней глубокую почтительность, и была уверена в том, что он не допустит бестактности, которую позволил себе председатель Type, когда увидел, что король не встает.
— Ну что же, господин Варнав, — молвила королева, — вы удовлетворены, не так ли: король последовал вашему совету, он присягнул Конституции.
— Королева очень добра ко мне, когда говорит, что король последовал моему совету… — с поклоном отозвался Барнав. — Если бы мое мнение не совпадало с мнением императора Леопольда и принца Кауница, его величество король, возможно, проявил бы еще большую неуверенность в этом деле, однако это единственный способ спасти королю жизнь, если бы короля можно было…
Барнав замолчал.
— Можно было спасти.., вы это хотели сказать, не так ли? — напрямик спросила королева со свойственным ей мужеством.
— Храни меня Боже от пророчества, ваше величество, тем более — от предсказания подобного несчастья! Однако я скоро уезжаю из Парижа, я собираюсь навсегда проститься с королевой и потому не хотел бы ни слишком разочаровывать ваше величество, ни внушать несбыточную надежду.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments