Кровавые скалы - Джеймс Джексон Страница 55
Кровавые скалы - Джеймс Джексон читать онлайн бесплатно
— Если не улыбнется, то хотя бы простит.
Гарди расстегнул рубаху и обнажил серебряный крестик, что висел у него под горлом.
— Я ношу с собой твою любовь и преданность Господу. Я вдвойне благословлен.
— Я же стократно. — Мария просунула руки под его рубаху и провела пальцами по обнаженной коже. — Ваши раны заживают, милорд.
— Некоторые места все еще горят огнем, миледи.
— Мы отыщем лекарство вместе.
Девушка укусила его за ухо, дыхание ее становилось отрывистым, тело терлось о его тело. Гарди ответил, медленно опустив руки ей на пояс и прижав к себе. Она стонала, пальцы ее сжимались, а бедра раскачивались. Страсть всецело поглотила двоих. Если это было грешно, то не осталось на свете более безобидного проступка, более приятного способа навлечь на себя вечное проклятие. Напряжение поползло вверх по его телу от живота к голове. Он обретет в ней освобождение. Все походило на приступ медленного и в то же время неистового безумия, предвкушение нарастало, одежды срывались. Он едва не заплакал, не выдержав охватившей его силы. Звуки были гортанными и неземными, движения — инстинктивными. Здесь таилось нечто первобытное и более древнее, чем обладание друг другом. То была потребность.
Они оказались на полу, перекатывались с места на место среди мешков с травами и глиняных горшков и стонали. Там, за стеной, на соломенных подстилках и тюфяках умирали люди. Здесь же двое жили, отдаваясь друг другу. Он лежал под ней, сжимал ее бедра, а она двигалась на нем.
— Вы покоряете меня, миледи.
— Нет, я склоняюсь перед вами.
— Борьба внутри нас еще не окончена.
Она рассмеялась и тяжело задышала, склоняясь над ним, а волосы ее рассыпались по его лицу. Манерная дама из Мдины исчезла, вместо нее возникла девушка-островитянка с чувственным взглядом и неистовой страстью. Ее ноги напряглись. Он приподнял ее, усадив верхом, потянулся к ней и стал ласкать ее грудь, губы, саму ее сущность. В этот момент пульсирующего блаженства они пересекли грань между похотью и святостью, вышли за пределы соития, чтобы стать единой душой. Он резко вздохнул. В конце концов, и солдат способен испытывать религиозные чувства.
Все еще обрадованный победой в бою за палисад, Люка схватил буханку хлеба и направился к подвалу, где обосновался. Никакие злобные речи рыцарей, подобных де Понтье, не способны были приуменьшить его подвига. Никакая усталость не убьет чувства удовлетворения. Люке было тринадцать лет от роду, и он уже стал мужчиной — мужчиной, который бился с турками и победил, который преследовал вражеских пловцов по всему проливу. Увы, ему не досталось ни драгоценных украшений, ни толстых кошельков, полных золота. Возможно, в другой раз. Его друг англичанин поздравил его, и это важнее всего. Они составили хорошую команду, братья по оружию, славно потрудились вместе в Сент-Эльмо и на палисаде у стен Сенглеа. Приятно быть кому-то нужным.
Люка спустился по ступеням, уже привыкнув к резкой прохладе и топоту своих босых ног о камень. Две собаки встретят его, будут сидеть и терпеливо дожидаться своей доли хлеба. Все шло как должно.
Нет, не как должно. В подвале кто-то побывал.
Сердце мальчика дрогнуло, в душе нарастала тревога, и он прыжками преодолел последние ступени и ворвался в помещение. Сквозь подвальную решетку струился свет, превращавшийся внизу в угрюмый полумрак. Но его было достаточно. Повсюду на земле валялись разбросанные куски рубленой собачатины. Убедительная демонстрация, устроенная намеренно, дабы преподать урок.
Чтобы взорвать замок, потребовалось лишь немного пороха. Чернокожий мавр вставил в замочную скважину скомканное содержимое металлической ременной пряжки, смастерил фитиль, распутав одну из ниток халата, и извлек из сандалии кресало. Он редко ходил куда-либо, не прихватив с собой несколько безделушек своего ремесла. Таков был способ выживания, привычка, сохранившаяся со времен рабства на галере. Когда гром турецких пушек достиг апогея, мавр высек искру, разжегшую огонек, который, добравшись до пороха, вызвал небольшой взрыв. Железные детали разлетелись в стороны. Теперь узник выжидал.
Ни один стражник не явится сюда среди ночи. Однако в казематах все усиливался беспокойный шепот рабов, а некогда дремотная речь оживилась. Во тьме осторожно крался турецкий лазутчик. Он знал дорогу, бывал здесь раньше. Мусульманские братья приветствовали его, слушали, пока он бормотал наставления и рассказывал о быстро приближавшемся штурмовом отряде, который освободит и вооружит их для боя. Они преподадут рыцарям урок, от которого те никогда не оправятся.
Лазутчик принес с собой смрад сточных вод. В какой-то момент решетка, закрывавшая проход к внешнему стоку, была ослаблена. Уже после весть о проходе под крепостью достигла Мустафы-паши, но подобные тонкости не касались лазутчика. Его роль состояла в том, чтобы охранять проход и разматывать путеводную нить вдоль своего маршрута. Он не ждал трудностей.
Как не мог предположить о мавре. Едва ли послышался какой-либо звук, когда утяжеленный конец размотанного тюрбана полетел вперед и обернулся вокруг шеи лазутчика. Опрокинутый назад турок схватился за горло, хватая воздух раскрытым от изумления ртом. Все решетки вокруг содрогались. Мавр перетащил труп в свою камеру и пошел забрать веретено с нитью.
Несомненно, лазутчик на месте и подал сигнал. Командир янычар почувствовал резкий рывок нити. Он улыбнулся. Неверных застигнут врасплох спящими, окружат, прежде чем те сумеют определить направление атаки и масштабы катастрофы. Семь шлюпок выскользнули из турецкого флота и направились к суше. Их никто не заметит, а одурманенные опиатами часовые на берегу не станут им препятствовать. Неизвестный союзник позаботился об этом. Великий магистр Ла Валетт вскоре испытает самое тяжелое потрясение в своей жизни. Почти наверняка оно окажется одним из последних.
Вверх передавали оружие, привязанное к веревкам и закрепленное на спинах воинов, что полезли к выходу первыми. Все шло по плану. Солдаты ползли вперед. Некоторые мучились рвотой, не выдержав зловония нечистот, тем не менее каждый по очереди исчезал в люке. Единственное дерьмо, которое поплывет вверх по течению, мысленно усмехнулся командир янычар. Он занял свое место в строю и на ощупь пополз к водостоку. Все во имя Аллаха и во славу султана. Переход оказался не богат событиями, прерывистое путешествие среди зловония совершалось на четвереньках в проходе, ограниченном заляпанными слизью стенами и скользящими силуэтами османских солдат. Они представляли собой жалкое зрелище. С виду похожие на людей, воняли они омерзительно. Но им предстояло убивать врагов и возглавить прорыв. Ужасное погружение в мир испражнений было ненапрасным.
Задержав дыхание и соблюдая дисциплину, добравшиеся до выхода турки походили на промокшие отвратительные комки фекалий; они принялись соскребать грязь и отряхиваться, затем стали гуськом отходить в сторону и отправились заранее подготовленным маршрутом, следуя за собственным запахом. Раздававшийся вокруг тихий перезвон цепей и стук молотков подтверждал, что побег уже начался. С немой благодарностью галерные рабы принимали оружие, вставали в строй и протискивались среди воинов растущего отряда. Как правоверные мусульмане, они обязаны были присоединиться к этому святому походу и радовались возможности потребовать воздаяния от своих пленителей и хозяев. Большинство из них служили солдатами и моряками под знаменем Полумесяца. Настал их час снова пополнить ряды османского воинства.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments