За доброй надеждой. Книга 8. Последний рейс - Виктор Конецкий Страница 54

Банный день.

Мытьевая вода у нас набрана из реки Колымы. Вообще-то там вода еще довольно чистая, но, будучи налита в ванну, глядится она почему-то черной. А в смеси с шампунем получается вовсе странного цвета бурда. И невольно ассоциируется с модной фрицевской «Бурдой». В нашу бы ванну Софи Лорен окунуть.

Смена белья.

Вот когда ловлю себя на нищенском рабстве, вошедшем в плоть и кровь еще с детских лет. Полвека сознательной жизни связано с гамлетовским вопросом: менять после помывки грязные простыни на новые? Или, может, еще недельку на грязных поспать?

Привычка к нищете. Это касается и смены полотенца, и даже носков. В училище считалось, что носки вполне годятся для употребления до тех пор, пока они не прилипнут к стенке кубрика, будучи об нее шлепнуты.

О чистоплотности. Здесь огромная разница между мною давно трезвым, когда у меня развивается просто мания чистоты, то есть желание мыть, стирать, скрести (включая собственное тело, волосы, шею, носовые платки и что угодно), и мною нетрезвым, когда у меня развивается страх перед жидкостью. Своего рода водобоязнь. Для старого моряка это бывает особенно неприятно. Засунуть меня в таком состоянии в ванну или баню – означает нажить во мне смертельного врага. Никому не пожелаю производить надо мной подобные эксперименты.

19.09. На диспетчерской встретил Купецкого, рухнули друг другу в объятия. Пошли к нему в барак, барак типично зековский.

Валерий Николаевич подарил мне свою книгу с автографом: «Не судите колко историю только: осталась от елки гладкая палка… В.Н.».

Называется книга «Научные результаты полярной экспедиции на ледоколах „Таймыр“ и „Вайгач“ в 1910-1915 годах».

Показал Купецкий и статью М. Ильвеса в «Магаданской правде» – «Его величество Ледовый прогноз». Журналист написал очень точно о том, что Купецкого по жизни ведет «радость удивления».

«Когда-то ему в руки попалась научная работа, которая называлась так: „Уровень африканских озер и условия плавания в Арктике“. Прямо-таки „в огороде бузина, а в Киеве дядька“. Но статья потрясла его и заставила задуматься. Он начал искать связь между льдами Северного океана, которые были делом его жизни, и другими явлениями природы, а это были уже поиски собственного пути. Так постепенно Купецкий пришел к осмыслению роли, которую на Земле играет Солнце. Он понял, что в основе тех изменений, которые происходят в атмосфере и гидросфере нашей планеты, тоже лежат солнечно-земные связи…

– Человек давно бьется над проблемой солнечно-земных связей, – говорит Валерий Николаевич, – уж больно много нитей тянется к нам от этого светила. Известно ведь, что даже цены на пшеницу на мировом рынке колеблются в соответствии с изменениями солнечной активности. Доказана связь ее с творчеством. Пора уже со всей серьезностью отнестись и к ее влиянию на природные процессы».

Свой первый ледовый прогноз для востока Арктики Купецкий дал в 1969 году на год вперед. В 1980 году он завершил работу над прогнозом ледовой обстановки для всего СМП до 2010 года!

Попрощались скомканно, ибо я торопился.

Много раз за мою морскую жизнь мы встречались с Валерием Николаевичем. Свои письма мне он всегда подписывает «АНГО Купецкий». АНГО – означает арктическая научная группа, оперативная.

(Тогда я, конечно, не знал, что в 1989 году у северных берегов Чукотки разобьются два самолета ледовой разведки Ил-14 и АН-26 Колымско-Индигирского авиаотряда. В первой аварии люди уцелели, во второй – нет. Среди чудом уцелевших окажется Купецкий.

Безучастная немилость

Не была тому виной

Техника пообносилась:

Вечен с Арктикою бой…

6 июля через четыре минуты после взлета с мыса Шмидта отказал правый, затем левый двигатель, и самолет Ил-14 с полной заправкой упал в лагуне восточнее этого мыса.

Спасло Валерия Николаевича и еще четверых человек лишь искусство командира Ил-14 Ю.Н. Гордиенко, который дотянул до мелководья, скользнул, смягчив удар, и остановился на мели в двухстах метрах от берега лагуны. Экипаж отделался ушибами, кровоподтеками и ранениями. Прилетевший со Шмидта вертолет перевез пострадавших в санчасть аэропорта.

А 19 июля на базу не вернулся Ан-26 – из-за ошибки в счислении и не имея визуального обзора самолет разбился о скалы мыса Кибера около острова Шалаурова и взорвался. Погибло десять человек.

Валерий Николаевич скажет: «Если раньше эта работа без ложной скромности граничила с героизмом, то нынче она приобретает характер самопожертвования…»)

Закончили перегрузку в 14.00, а через полтора часа отошли от борта «Тикси».

Торжественно отгудели «Тикси» два раза.

Рекомендации Штаба: «Найдите теплоход „Охлопков“, а потом ждите ледокол „Капитан Хлебников“».

Юрий Александрович категорически приказал мне спать.

20.09. 15.50. Подошел ледокол «Капитан Хлебников», взял на усы. Усы чрезвычайно длинные, прямо скажем, нестандартные, ибо троса за время навигации очень вытянулись. В силу этого нюанса мы болтались за ледоколом типичной сосиской. Экипаж на «Хлебникове» комсомольско-молодежный. Я этим джигитам говорю:

– Как нам эти длинные ваши сопли-то заводить?

– А как хотите, так и заводите! Суббота. Море на замке. Прямой связи нет.

Юрий Александрович просил подтвердить продолжение рейса без догрузки.

21.09. 10.30. В ноль часов уже 21.09 вышли из перемычки. Уперлись в огромадные ледовые поля – 10 баллов. Легли в дрейф. «Капитан Хлебников» нас бросил и ушел с «Охлопковым» на поводке.

Где-то близко бормочет в эфире злодей «Адмирал Макаров». «Ермака» тоже слышно.

Траверс мыса Северный Айон. Надо же: именно здесь в 1979 году долбанул наш «Колымалес» злодей-адмирал. Да, Рахметову на его гвоздях и не снилась такая ночка, которая выпала тогда нам… Все на круги своя, все на круги своя…

Море вокруг ровно и как-то равнодушно замерзает – тихо замерзает, миролюбиво, желанно, наверное, все-таки и потому умиротворенно.

И вдруг – в пять утра – бах! Будит Юрий Александрович, показывает радиограмму. Привычно зыркаю на подписи: обычно туда сперва надо нос сунуть, а потом уже текст впитывать. В финале радиограмм редко употребляемые слова «ИСПОЛНЕНИЕ ПОДТВЕРДИТЬ» и подпись замначальника пароходства. Приказ: взять в Певеке габаритные тяжеловесы.

– Куда нам их брать? – спрашиваю капитана.

– На палубу и в четвертый номер можно было бы, но вы время отправления посмотрите, – говорит Юрий Александрович.

Смотрю. Отправлена РДО была 19.09 в 18.30 по московскому времени, то есть уже тогда, когда мы из Певека ушли, приплыли сюда, к Северному Айону, и легли в дрейф у сплошных ледовых полей. И получается, нам теперь опять надо возвращаться в Певек, а Колыма-то замерзает на полный ход. Терпеть не могу возвращаться.