Флибустьеры против пиратов Карибского моря - Леонар Дюпри Страница 53

Форт Святое Таинство был не очень большой, но вполне достаточный, чтобы во время опасности вместить все население Бас-Тера. Он располагался на небольшом крутом плато и представлял собой маленькую, но хорошо спроектированную современную крепость, похожие теперь строит Вобан на границах Франции, чтобы неприятель не смог ворваться к нам. Строивший форт Левассёр был не менее талантливым военным инженером, чем Вобан, поскольку Святое Таинство так никому и не удалось взять штурмом. Как мне потом рассказывал Тарас, брат Левассёра тоже был фортификатором и в его далекой стране построил похожую крепость под названием Кодак.

Так вот, форт представлял собой правильный квадрат, на углах которого располагалось по бастиону. Особенность этой крепости была в том, что в нее можно было попасть лишь по одной узкой дороге. Но это могли проделать только друзья. Врагов же встречал шквальный огонь как спереди, так и с фланга, и даже с тыла. Преодолеть живым путь до столь желанных ворот не смог бы ни один неприятель, будь он даже самоубийцей. Как теперь принято говорить, это «было нереально».

Терпеть не могу попугайничества, когда в особенности это касается заимствования английских слов. Знаете, есть такие люди, которые не знают никаких иностранных языков и поэтому очень любят употреблять к месту и не к месту простейшие слова, смысл которых им, дуракам, вдруг кто-то ненароком открыл. Обычно это восклицания или ругательства. Будто бы сказать «ой-ля-ля» намного хуже «вау». Этот собачий вой достоин лишь англичан, которым вообще не ведомо настоящее восхищение. Только дураки, которых везде хватает, об этом не задумываются. Голова для них – то место, откуда внутрь поступает еда, а всем остальным управляет…

Так вот, испанцы в первый день и не помышляли о штурме, поэтому мы лишь наблюдали за их действиями. А они были обыкновенными. Что делает армия, когда захватывает город неприятеля? Правильно. Это даже дураку понятно. Мы с Франсуа спокойно наблюдали с небольшого каменного бруствера форта, как солдаты в желто-красных камзолах разбредаются по поселку, заходят в пустые дома и выносят из них все, что им приглянулось. Этот обычай пришел к нам из глубины веков, и не думаю, что от него солдаты когда-либо откажутся. Даже лет через триста или четыреста. Возможно, для дураков придумают вместо слова «грабеж» какое-то другое слово, только мирным жителям от этого слаще не станет и сама сущность происходящего не изменится.

Например, помню, как военный министр Лувуа, по чьему приказу был полностью сожжен беззащитный Люксембург, заявил, что это не варварское уничтожение мирных жителей и грабеж их домов, а зачиcтка. Это слово сразу подхватили придворные лизоблюды и самые тупоголовые из граждан. Так теперь оно уже официально фигурирует во всех военных донесениях. Ну да бог с ними со всеми. Мы тоже были не ангелами и захваченный испанский галеон называли не иначе как призом, а бумагу, разрешающюю грабеж вражеских судов и поселений, не иначе как комиссией. Но, как говорят эти паршивые англичане, ничего личного, это только бизнес. Каждая профессия имеет право на свой лексикон или жаргон.

Испанцы решили, раз мы все спрятались в форте, то сильно их испугались и взять нас можно чуть ли не голыми руками. И сразу же поплатились за это безрассудство. Первые, кто осмелился приблизиться к нашей крепости, были встречены сильным огнем мушкетов и мелких орудий, так что остались лежать перед фортом на выжженной земле. Через бойницы небольшой, но крепкой стены мы наблюдали, как испанцы стали обкладывать наш форт со всех сторон и рыть укрепления, приобщая к этому делу тех местных жителей, кто не успел спрятаться.

Вечером был собран первый военный совет, на котором мы с Франсуа, конечно же, не присутствовали, но его решения нам стали сразу известны – будет ночная вылазка. Капитан Мартин начал отбирать добровольцев. Я и Франсуа вызвались сразу. Волонтеров набралось человек пятнадцать, все из буканьеров. Когда стемнело, мы спустились по веревочной лестнице, перекинутой через стену, и напали на лагерь противника, в котором занимались тем, что усердно рыли траншеи.