Властелин Севера. Песнь меча - Бернард Корнуэлл Страница 52

– Осберт? – переспросил тот, все еще не сводя с меня единственного глаза.

Сейчас я не был похож на Утреда Беббанбургского. На моем лице появились новые шрамы, нос был сломан, нечесаные волосы превратились в громадную спутанную гриву, борода стала клочковатой, а кожа сделалась темной, как мореное дерево. И все-таки Свен пристально глядел на меня.

– Поди сюда, Осберт, – сказал он.

Я не мог уйти далеко, потому что цепь на шее удерживала меня рядом с остальными гребцами. Но я встал, зашаркал к нему и снова опустился на колени, потому что был рабом, а он – господином.

– Посмотри на меня, – приказал Свен.

Я повиновался, уставившись в его единственный глаз, и увидел, что Свен облачен в кольчугу и прекрасный плащ и сидит на великолепном скакуне.

Я заставил свою правую щеку подергиваться и трястись, а потом ухмыльнулся, словно рад был видеть его, и судорожно замотал головой. Свен, должно быть, подумал, что я всего лишь один из полубезумных рабов, потому что взмахом руки отослал меня прочь и взял монеты у Сверри.

Они долго торговались. Наконец Свен решил, что получил достаточно монет из хорошего серебра, и нам, гребцам, было приказано отнести бочки и кадушки вниз, на корабль.

Сверри врезал мне по плечу, когда мы двинулись в путь.

– Ты что это вытворял?

– Ты о чем, хозяин?

– Ну, трясся, как идиот. Дергался.

– Боюсь, у меня начинается лихорадка, хозяин.

– Ты знал раньше этого человека?

– Нет, господин.

Похоже, Сверри не поверил, но не стал допытываться и оставил меня в покое. Мы погрузили бочки на «Торговца», который все еще был наполовину вытащен на берег. Поскольку я больше не трясся и не дергался, пока мы грузили провиант, Сверри понял, что лихорадка тут ни при чем, и снова призадумался над моим странным поведением. A потом он опять ударил меня, поскольку его вдруг осенило:

– Ты ведь из этих мест, так?

– A где мы сейчас находимся, господин?

Он снова ударил меня, сильнее, а другие рабы злорадно наблюдали эту сцену. Один только Финан сочувствовал мне, но ничего не мог поделать.

– Точно, ты ведь отсюда, – сказал Сверри. – Как я мог забыть? Именно здесь я тебя и заполучил.

Он показал в сторону Свена, который сейчас находился по ту сторону солончаков, на увенчанном руинами холме.

– Что тебя связывает со Свеном Одноглазым?

– Ничего, – ответил я. – Я никогда его раньше не видел.

– Ты лживый кусок дерьма! – воскликнул Сверри.

Он почуял возможную выгоду и приказал, чтобы меня отсоединили от остальных гребцов, оставив скованными лодыжки и цепь у меня на шее. Сверри взялся за конец цепи, собираясь повести меня обратно к монастырю, но мы добрались не дальше галечного берега, потому что Свен внезапно понял, кто я такой.

Мое лицо преследовало его в кошмарах, и теперь, узнав свой кошмар в дергающемся идиоте Осберте, Свен галопом скакал нам навстречу, а за ним мчались шестеро всадников.

– На колени, – приказал мне Сверри.

Я опустился на колени.

Конь Свена остановился, едва не поскользнувшись на покрытом галькой берегу.

– Посмотри на меня! – во второй раз приказал мне Свен, и я поднял глаза, поспешно пустив слюни в надежде сойти за идиота.

Я дернулся, и Сверри как следует меня ударил.

– Кто ты? – вопросил Свен.

– Я всегда думал, что его зовут Осберт, – заметил Сверри.

– Это он тебе так сказал?

– Мне отдали его, господин, на этом самом месте, и он сказал, что его зовут Осберт.

Услышав это, Свен улыбнулся. Он спешился, подошел поближе и наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Так, значит, ты получил его здесь? – спросил он Сверри. – И от кого же?

– Король Гутред отдал мне его, господин.

В этот момент Свен меня узнал, и его одноглазое лицо исказило странное выражение, в котором смешались триумф и ненависть. Он ударил меня по лицу, ударил так сильно, что у меня мгновенно помутилось в голове, и я упал на бок.

– Это Утред! – торжествующе заявил он. – Его зовут Утред!

– Господин! – Сверри встал надо мной, чтобы защитить. Но сделал он это вовсе не из человеколюбия, а потому, что почуял внезапную прибыль.

– Он мой, – сказал Свен, и его длинный меч с шуршанием покинул выстланные овчиной ножны.

– Этот человек мой, господин, но станет твоим, если ты пожелаешь его купить, – ответил Сверри почтительно, но твердо.

– Чтобы его заполучить, я убью тебя, Сверри, и всех твоих людей, – отозвался Свен. – Поэтому ценой Утреда будет твоя жизнь.

Поняв, что спорить бесполезно, Сверри поклонился, выпустил из руки конец цепи, прикрепленной к моему ошейнику, и шагнул назад.

Я подхватил эту цепь и попытался хлестнуть Свена ее свободным концом. Она просвистела рядом с моим врагом, заставив его податься назад, и тогда я побежал.

Из-за скованных ног я отчаянно хромал, и у меня была единственная возможность – бежать к реке. Я, спотыкаясь, проковылял вперед, сквозь небольшие волны, и повернулся, готовый пустить в ход цепь – другого оружия у меня не было. И тут понял, что я покойник, потому что всадники Свена скакали следом. Я попятился, заходя глубже в воду.

«Уж лучше утонуть, – подумал я, – чем страдать под пытками Свена».

И тут всадники остановились. Свен протиснулся мимо них, а потом и он замер. Я стоял по грудь в воде, неуклюже держа в руке цепь и приготовившись опрокинуться спиной вперед в реку, чтобы принять смерть, когда Свен внезапно шагнул назад.

Потом он сделал еще один шаг, повернулся и побежал к своему коню. На его лице был написан страх, и я рискнул обернуться, чтобы посмотреть, что же его так напугало.

Из моря, подгоняемый множеством гребцов (они сидели в два ряда) и быстро нарастающим приливом, двигался к берегу красный корабль.