Восточная миссия - Сергей Бортников Страница 52

– Ты знаешь их имена?

– Кого?

– Убийц!

– Зачем они вам?

– Догадайся с трех раз.

– Поздно…

– Что значит поздно?

– Они уже на небе!

– Твоя работа?

– Наша!

– Наша, это чья?

– Украинских партизан. Пойдете к нам?

– Посмотрим! – уклончиво ответил Березин.

38

В тот вечер в хате Николая Степановича собралась вся местная молодежь. Речь держал прибывший из Ровно эмиссар. В лесах под этим городом, объявленным фашистами новой столицей Украины, с июля 1941 года успешно действовала Украинская повстанческая армия «Полесская Сечь» под предводительством некоего Тараса Бульбы-Боровца, о котором в народе ходили легенды, мол, и немцев бьет, и бедных в обиду не дает.

– Хлопцы! Пришло время объединиться и добыть волю… Просто так никто ее нам не подарит. Ни поляки, ни Советы, ни немцы. Давайте сами вершить свою судьбу!

Раздались возгласы:

– Правильно! Хватит терпеть! Возьмемся за оружие, друзья!

Так в деревне организовался партизанский отряд, костяк которого составили «Чкалов», «Берия», «Ворошилов». Возглавил его конечно же «Ленин».

А вскоре осмелевшие повстанцы и вовсе объявили о создании на подконтрольных им территориях демократической мини-державы – Колковской республики, по названию одного из волынских поселков – Колки. Однако мы слишком забежали вперед…

39

Сержант Перов давно заподозрил командира в нечестной игре. Прямой путь на восток пролегал через Ровно и Житомир, а Клименко уводил свой отряд почему-то в глубь Полесья – на Колки и Маневичи. Берег бойцов или преследовал какие-то другие цели?

Конечно, он и не собирался ничего рассказывать Алексею о встрече с его двойником. Только с еще пущей бдительностью стал следить за всеми перемещениями лейтенанта.

А тот, ничего не подозревая, по-прежнему лелеял планы предстоящей встречи с родней и, прежде всего, братом Андреем.

Вскоре для этого представился удобный случай.

Наступила зима, и застрявшим в тылу врага пограничникам понадобилась теплая одежда. Да и запасы продовольствия пополнить не мешало.

Вот Клименко и решил наведаться в деревню.

Сначала собрался идти в одиночку, но понял, что подчиненные могут заподозрить какой-то подвох, и взял с собой сержанта Перова. Только он знал, где искать Березина, без которого – ну никак!

Петра застали все в том же бараке. Постучав в окно, вызвали на улицу.

– Нам надо несколько овчинных тулупов! Поможешь? – поставил вопрос ребром Клименко.

– Берите пока мой! – сразу же дал согласие капитан. – Еще два-три принесу завтра. Из энзэ части!

– Нет, – покачал головой Перов. – Сейчас.

– Наташа, – громко позвал Березин. – Выйди, дело есть.

– Да, папочка?

– Сгоняй к Павелко, возьми пару кожухов. Из тех, что я оставил на хранение.

– Я с вами! – еле сдерживал волнение лейтенант, услышавший знакомую фамилию. – Ты, Валера, останься. Мы скоро вернемся.

– Есть! – нехотя подчинился Перов.

Но как только парочка скрылась из виду, сержант, что-то соврав Березину, рванул за ней вдогонку.

Было темно, к тому же Клименко все время сознательно прятал лицо под шарфом, поэтому Наталья не смогла заметить явной схожести Алексея с ее женихом.

Но, когда дверь дома Павелко распахнулась и на пороге выросла чуть сгорбленная фигура Андрея, держащая в руке лампадку, мгновенно осветившую лицо ее спутника, ахнула и чуть было не упала в обморок.

Братья же, ни слова не говоря, бросились в объятия друг друга.

Перов только присвистнул от удивления и заспешил в обратный путь, чтобы оказаться у барака раньше командира. Впрочем, ему пришлось ждать еще около получаса.

40

Гостеприимные хозяева сразу усадили племянника за стол и принялись угощать всем, чем были богаты: картошечкой, сальцем, разными соленьями. Грибы, которыми всегда славилась волынская земля, даже не ставили на стол – Алеша предупредил, что они ему изрядно надоели в лесу.

– Ну, рассказывай, как мать, отец? – наконец не вытерпел Андрей.

– Нету их. Отмучились.

– Царство им небесное, – пропел Николай Степанович. – А братья-сестры?

– Не знаю. Я делал запрос, но ответа не получил.

Павелко перекрестился:

– Как ни крути, во всем она виновата – советская власть. И кто только до такого додумался? Того, кто хлеб растит, – голодом морить!

– Да что вы понимаете? Это ж не просто так – во имя светлого будущего! – попытался возразить Алеша.

– И ты туда же, – сердито покосился на него глава семейства. – Жертва красной пропаганды! Родных готов не щадить ради своих коммунистических идеалов!

– Советская власть выучила меня, доверила оружие.

– И где оно, твое оружие?

– В надежном месте!

– Ну все, братишка, хватит, – неожиданно вскипел Андрей. – Пожил я при вашей власти!

– Мы думали, что Советы принесут волю, – вмешался в дискуссию Степан. – А те всех крепких хозяев либо в колхоз, либо в Сибирь. Еще немного, и здесь бы голодомор устроили. А их ведь встречали хлебом-солью!

– А потом точно так же приветствовали немцев!

– Потому что за два года твоя власть успела надоесть всем!

– Выходит, вы теперь заодно с оккупантами?

– Кто тебе такое сказал? Мы будем строить свою демократическую державу. В которой нет места голодоморам, репрессиям и прочим человеконенавистническим штучкам! Надеюсь, ты с нами?

– Нет! Мы попробуем пробиться к своим!

– К каким своим? Немцы под Москвой! Вот-вот возьмут Белокаменную и вышвырнут из мавзолея вашего плешивого идола!

– Не может быть!

– Может! – авторитетно подтвердил Николай Степанович.

– Я поклялся защищать эту страну. И не изменю присяге! – не поддался на уговоры лейтенант. – Со мной еще несколько преданных людей. Им нужна одежда, харч… Поможете?

– Конечно!

41

До осени 1942 года советских партизан в лесах Волыни никто не видел. Военнопленные, которых гитлеровцы отпустили восвояси, сидели по хатам, глушили самогон, голубили девиц и не собирались оказывать сопротивление врагу.

Руководство СССР, пришедшее в себя после неудач первых дней войны, такое положение дел совершенно не устраивало. И оно придумало план. В тыл врага был заброшен отряд кадровых чекистов, переодетых в эсэсовскую форму. Те заходили в дома, где отсиживались бывшие красноармейцы, и расстреливали их без суда и следствия. Эффект не замедлил себя ждать: в леса потянулся ручеек народных мстителей.