Код Майя: 2012 - Аманда Скотт Страница 52

Чтобы занять себя чем-нибудь, Оуэн нащупал пульс на шее де Агилара и на запястье левой руки. Из трех пульсов на запястье тот, что соответствовал печени, оставался слабым, а сердечный — неровным, что не сказало Оуэну ничего нового. С самого рассвета он нес испанца на плечах и слышал, как становится тяжелее его дыхание. В легких собиралась жидкость, и в течение нескольких часов легкая пневмония грозила превратиться в нечто серьезное, но тут Оуэн ничего поделать не мог, он лишь массировал шею де Агилара, чтобы тот проглотил немного воды с настойкой валерианы и ивовой коры. Все это Оуэн делал для себя, чтобы не чувствовать собственного бессилия — но не особенно рассчитывал, что сможет помочь испанцу.

Убедившись, что в траве нет змей, он положил сумку с живым камнем и вытащил из маленького мешочка лекарства, которые взял с собой. Между тем стая летучих мышей вновь уселась на деревья, продолжая шуметь, как и в предыдущие дни. Меж ветвей порхали разноцветные маленькие птички, наполняя воздух своими трелями. Из глубин джунглей доносился шум погони — там расправлялись со своей добычей хищники.

Послышался хрип ягуара. Оуэн решил не обращать на него внимания. Живой камень спокойно лежал в сумке, не пытаясь предупредить Оуэна об опасности. Мимо прошел Диего с охапкой хвороста в руках. Оуэн задержал его.

— Мы нашли место, — повторил он. — Нужно действовать, пока у нас есть такая возможность. Фернандес умрет, если мы будем тянуть.

Диего покачал головой.

— Время еще не пришло. Сначала нужно разжечь костер. Потом поедим маиса и выпьем остатки воды. И будем ждать.

— Но почему? Когда наступит нужное время? Ты, наверное, не понимаешь природу смерти, раз обращаешься с ней так бесцеремонно?

Диего, задумчиво глядя на Оуэна, принялся вертеть в руках свой топор из черного камня. По его губам скользнула улыбка, раньше Оуэн не видел, чтобы этот человек улыбался.

— Седрик Оуэн, ты знаешь, куда идти или что делать с твоим живым камнем? Нет? И я не знаю. Но придет тот, кто знает, а до тех пор мы ничего не станем делать. Нам нужно ждать.

Ягуар появился ранним вечером, когда тени деревьев легли на поляну длинными полосами, похожими на прутья клетки.

Седрик Оуэн сидел у костра, немного одурманенный дымом. Летучие мыши возвращались — парами и по одиночке. Над головой периодически мелькали их тени.

Сгущающиеся сумерки каким-то непостижимым образом делали все вокруг более четким и выразительным. Рычание охотящихся хищников становилось громче; мулы, испуганные криками погибающих животных, били копытами и пытались сбросить путы, и даже Диего выглядел встревоженным.

Покрытый шрамами туземец сидел рядом с братьями по одну сторону от разведенного ими костра. Оуэн устроился напротив, держа на коленях сумку с живым камнем. Рядом лежал бесчувственный де Агилар.

Они ждали. Костер едва горел, и вскоре пламя погасло, остались лишь тлеющие угли. Оуэн понемногу пил воду, осторожно поил де Агилара, а потом, когда ожидание стало невыносимым, встал и сделал несколько дюжин шагов к центру поляны, куда его привлекло желтое пятно.

Оно лежало в траве, почти живое. Он отодвинул мертвые листья и живую траву ногой и увидел нечто твердое и яркое, цвета чистотела. Опустившись на четвереньки, он поплевал на пальцы и осторожно сгреб в сторону песок. Небольшой неровный прямоугольник маслянистого камня подмигнул ему, отразив луч вечернего солнца.

Рядом оказались другие, самых разных оттенков желтого, некоторые более темные у края, кроваво-красные, огненно-оранжевые, кое-где виднелись прожилки зеленого. Он начал работать энергичнее, стараясь очистить их от земли. Вскоре все оттенки солнца уже искрились под его руками, улавливая лучи света. Он присел на корточки. Перед ним лежал полный круг мозаичного огня, окаймленный красно-голубыми змеями.

— Мой бог…

Оуэн встал и провел две черты ногой, оставляя глубокие следы в земле. Перед ним возникли очертания людей и животных, мозаика здесь была куда больших размеров, чем в доме священника в Заме; эта заполняла всю поляну, возможно, простиралась и дальше.

Если первая мозаика, меньших размеров, больше напоминала детский рисунок, это было произведение искусства, послужившее той оригиналом. Изощренность деталей, мастерское использование цвета и тени, отражение яркого света от ослепительных осколков камней на фоне полной черноты превращало мозаику в удивительное творение жизни.

Тем не менее Оуэн узнал тот же образ; он затаил дыхание — перед ним был Армагеддон. Видна была лишь малая часть, но Оуэн не сомневался, что, хотя его глазам открылась мерзость запустения, на южном лугу в окружении диких цветов сидела невинная девушка-дитя.

Пока он не видел ни одного из четырех зверей, но очень хотел их разглядеть. Для этого ему требовалось сделать метлу из ветвей, но у него не было ножа.

— Диего?..

И хотя Седрик Оуэн был в высшей степени возбужден, он заметил, как изменилось молчание. Медленно обернувшись, он понял, что перестал воспринимать окружающие джунгли и живой камень и что, пока он изучал мозаику, вокруг наступила мертвая тишина. Трое туземцев стояли спиной к костру, глядя в бархатные тени между деревьями.

Внутри у Оуэна все сжалось, и он бросился к костру.

— Диего?!

— Тихо.

Он был ребенком, которого заставили смолкнуть взмахом руки.

Оуэн проглотил резкий ответ, готовый сорваться с губ, и повернулся, чтобы проследить за взглядами братьев…

…и увидел морду ягуара на высоте собственного лица, ощутил его яростное звериное дыхание, посмотрел в блестящие глаза, невероятным образом похожие на человеческие. Глаза, которые его знали и понимали так, как Диего даже не снилось.

Ягуар зарычал и широко открыл пасть. Седрик Оуэн смотрел смерти в лицо. Он попытался закричать, но не смог; голос куда-то пропал, а ноги стали слабыми, как у новорожденного младенца. На одно ужасное мгновение ему показалось, что он сейчас обмарается, как случалось с некоторыми мужчинами перед сражением, — прежде он не верил, что такое возможно.

Он сумел поднять одну руку и зачем-то прижал ее к мягкому, украшенному узорами меху. Из его горла вырвался глухой визг полнейшего ужаса.

— Добро пожаловать, — сказал ягуар по-испански.

Седрик Оуэн потерял сознание.