Мятежный лорд - Виктория Балашова Страница 51

– То, о чем я постоянно говорю! – согласился Джордж, хмурясь.

– Ходят слухи, скажу по секрету, – понизил голос Браун, – англичане хотят посадить на греческий трон короля! – сказал он громким шепотом. – Это бы решило все проблемы. Прекрасным кандидатом считают Леопольда, мужа принцессы Шарлоты, к несчастью, умершей при родах. Ныне Леопольд не у дел и мог бы возглавить Грецию.

– Но почему выбрали именно его? – удивился Байрон. – Мало ли вдовствующих принцев на свете?

– Таких вообще нет, – продолжал шептать Браун. – Леопольд долгое время служил в русской армии и даже вместе с русскими вошел в Париж. Принцессе Шарлоте его представила сама русская императрица. Таким образом, учитывая влияние русских на греков, скорее всего, они примут подобное назначение. А с другой стороны, Леопольд будет действовать в интересах Англии. Если он действительно любит Россию, то вполне способен принять их веру, которая распространена в Греции. А если не примет, то убедит греков изменить свою. Все равно тут часть населения уже обращена в мусульманство, – он рассмеялся, но Байрон хмурился все сильнее.

– Сложный вопрос, – наконец вымолвил он. – Разве не следует оставить греков свободными? Оставить им право выбирать себе короля самостоятельно. Но смогут ли воинственные, не умеющие договориться между собой люди действовать во благо всей нации? Не должны ли они стремиться к свободной республике? Пример Америки доказывает, насколько эффективнее работает республика, а не монархия! – Джордж задумался. – Европейские монархи будут мягче относиться к свободной Греции, если революция не приведет к очередной вспышке антимонархических настроений.

– К чему говорить о противостоянии России? – продолжил он. – Их флот не пройдет сюда, потому что гораздо слабее английского и даже греческого. По суше им придется идти через турецкие территории. Да, они бы с радостью подчинили себе греков, но давайте не будем обсуждать невозможное. В любом случае греческому флоту надо помочь. Это факт. Он представляет для османов угрозу, а если англичане снарядят греков, то угроза станет реальностью. Им не хватает боеприпасов, мудрого, опытного командования, провианта и денег на оплату матросам, в конце концов. Я готов вложить свои средства, но их будет явно недостаточно для снаряжения всего греческого флота. Их с избытком хватит на снаряжение очередного отряда сулиотов, что я в любом случае собираюсь сделать.

Байрон достал карту Греции и расстелил на столе.

– Посмотрите, мой дорогой Браун. Пьетро, идите поближе. Коринф, отрезанный от других занятых османами городов, взять не составит сложности. Город соединяет Морею и Среднюю Грецию. Освободить его очень важно. Далее, – Байрон провел пальцем по карте чуть выше и левее, – Патры тоже долго не продержатся. Там нет казематов, в которых могли бы укрыться османы, а сам город переполнен людьми. Таким образом, Нафплеон будет находиться вне опасности, а залив освобожден от турков.

Браун показал правее:

– Здесь, на Митилини, около трехсот тысяч греков и всего тридцать тысяч османов. На острове готовится восстание. Его захват позволит перекрыть доступ к Дарданеллам!

В комнате повисло молчание: глаза мужчин были устремлены на карту. Каждый чувствовал себя генералом на поле боя. Города рассыпались по карте мелкими точками – голубым Байрон отметил те, что заняты турками, красным – занятые греками. Было очевидно: ни одна часть страны не занята ни теми, ни другими полностью. Поверхность карты словно посыпали разноцветным горохом без всякой системы…

* * *

Пьетро раздобыл несколько лодок, которые должны были доставить компанию в Пиргос. Там уже ожидал Байрона Николас Гавелла, возглавлявший отряд из пятидесяти сулиотов, согласившихся служить ему верой и правдой. Оставалось предпринять последние шаги и уладить дела, касавшиеся выдачи наличных денег. Как всегда, с банкирами беседы велись долго, и отъезд затягивался.

В который раз на Кефалонии появились новые люди. Из лондонского комитета прислали молодого врача, Джулиуса Миллингена. Несмотря на свои двадцать три года, он выглядел вполне солидно: худощав, подтянут, на узком, аристократическом лице – бородка. Джулиус имел к Байрону рекомендательные письма, которые он не преминул предъявить Пьетро Гамбе сразу по прибытии на Кефалонию.

– Вас желает видеть некий молодой человек, приехавший из Англии, – докладывал Пьетро, выполнявший функции секретаря при Джордже. – Корабль, на котором он путешествовал, причалил в Асосе.

– Небольшая деревушка тут неподалеку? – спросил Джордж, вспоминая прекрасный замок в Асосе, поразивший в свое время его воображение.

– Точно! – воскликнул Пьетро. – Они не смогли причалить в Аргостолионе из-за шторма, но вчера уже приехали в наши края. Господин Миллинген привез к вам рекомендательные письма и просит о встрече. Вместе с ним – два немецких джентльмена, оставивших службу в Пруссии ради участия в борьбе за освобождение Греции.

Байрон приветствовал любое разнообразие, которое вносили в его жизнь приезжие, в особенности бывшие соотечественники. Он мгновенно согласился принять Миллингена, и на следующий день гости объявились на пороге домика в Метаксате.

– Итак, вы, мой друг, стремитесь действовать на благо Греции, – обратился Байрон к Джулиусу. – Что вас заставило покинуть родные пенаты? Расскажите, какие нынче в Англии настроения? Неужели все храбро, как вы, готовы ехать спасать чужую страну?

Гости восхищенно смотрели на Байрона, казалось, даже не совсем вникая в смысл напыщенно произносимых им слов. Но через мгновение Миллинген опомнился и ответил:

– Греческий комитет, сэр, сразу призвал врачей ехать в Грецию помогать раненым и заболевшим. Окончив университет, я счел своим долгом записаться в кандидаты. Член парламента от Норвича, друг моих родителей, просил комитет отправить меня сюда. Одно из рекомендательных писем я имею к вам, сэр, второе – к греческому правительству. Также я привез с собой медикаменты и хирургические инструменты. В конце августа, благодарение Богу, мы вышли в море на «Надежде».

– Спешу вас предупредить, джентльмены, – Байрон оглядел присутствовавших серьезным взглядом, – греческое правительство, скорее всего, не оценит вашего порыва в должной степени, – он помолчал, – а то и вовсе не оценит. Однако я дам вам рекомендательные письма. Если они помогут хоть в чем-то, я рад буду их выдать. Внутренние распри раздирают Грецию, и, к сожалению, здесь помимо войны против османов идет гражданская война за власть. В стране царит анархия. Большинство филэллинов возвращаются с материка разочарованными. Если вы готовы служить Греции вопреки действиям самих греков, во славу свободы как таковой и только, то поезжайте дальше. Если вы ищете признания своих заслуг, громких приветственных гимнов и, самое важное, хоть какой-то помощи со стороны греков, то вам следует возвратиться домой, пока не поздно. Умереть разочарованным, сражаясь за чужую идею, – судьбы хуже нет.

Гости были поражены услышанным. Они явно ожидали иного приема. Речи Байрона расходились с романтическими призывами, которые они постоянно слышали у себя на родине.