Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов Страница 51

Кузьмич открыл глаза, в ту же секунду сбросил ноги с кровати, встал и, приглаживая волосы, шагнул в кабинет. Он всегда просыпался вот так — сразу, начисто отметая самую мысль о том, что можно хоть минуту понежиться в постели… Эта привычка выработалась за годы отсидок в тюрьмах с диким режимом, где только тот выживал, кто ни на мгновение не расслаблял энергию, волю…

Саша спала, по-кошачьи свернувшись в углу дивана. Кузьмич тихо вышел к секретарю, распорядился насчет чая, вернулся и стал работать,

Несколько минут спустя, когда он поднял голову от бумаг, Саша сидела на диване с карандашом в руках и деловито перечитывала протокол. Они встретились взглядами и расхохотались.

Принесли чайник с кипятком, заварку, эмалированные кружки, Саша разлила чай, отхлебнула из своей кружки. Кузьмич смотрел на нее. Смотрел и молчал. Потом отпер сейф, достал шифровку. Из Москвы сообщили, что сюда отправлен кавалерийский полк особого назначения. Полк должен покончить с бандитизмом в уезде. Кузьмичу предписывалось принять кавалеристов под оперативное руководство, обеспечить выполнение боевой задачи.

— Когда его ждать? — спросила Саша.

— Сюда не прибудет. — Кузьмин сделал ударение на слове «сюда». — Стоит полку появиться в городе, как об этом узнает весь уезд. Банда снимется и уйдет. Где-нибудь в глуши переждет опасность — и тогда начинай все сызнова. — Он нашел на карте нужное место. — Гляди, двадцатая верста отсюда, разъезд Захарово. На разъезде полк скрытно выгрузится, даже не здесь, а чуть в стороне, прямо в поле — я знаю место… Отсюда направится на базирование в село Лозняки. Это пятнадцать верст от разъезда. Сейчас туда тянут секретный кабель… Полк занимает село, и мы объявляем карантин — не выпускаем оттуда ни единого человека. Тем временем разведка ищет банду Шерстева. Найдем ее — навалимся общими силами и ударим…

— Понимаю.

— Одну из разведгрупп возглавишь ты…

— Понимаю, — повторила Саша. Она положила ладонь на карту. — Если банда пришла от Григорьева, искать надо где-то здесь.

— Да, юго-восток — главное направление. Это район твоей группы. Но прощупаем весь уезд. Будет действовать десяток групп… Кого дать тебе в помощь?

— Олеся Гроху. — Саша задумалась. — Теперь вот еще что. Я бы хотела, чтобы снова допросили Лелеку.

— При тебе?

— Да. Но пусть он меня не видит. А я буду рядом, скажем, за занавеской.

— Сделаем.

— Это не все. Покажите мне письмо сестры Лелеки — то самое, о котором он упомянул на допросе.

Кузьмич отпер сейф, порылся в документах и передал Саше надорванный голубой конверт.

— Занятно, — сказала Саша, ознакомившись с письмом. — Только по обращению в начале да по двум фразам в тексте можно определить, что адресовано оно брату, а не сестре или, скажем, подруге. Почти весь текст можно толковать как угодно.

— Что ты задумала?

— Глядите: «дорогой Костя» легко превращается в «дорогую Настю». Ну, а два-три «опасных» словечка в самом письме попросту следует вычеркнуть — и дело с концом. Бывают же в письмах зачеркнутые слова и фразы!..

— Бывают, — сказал Кузьмич. — Ну-ну, продолжай!

— Вот я и подумала: если все сделать аккуратно, у меня окажется ценный документ — письмо особы, по которой, быть может, до сих пор вздыхает атаман Шерстев.

— Полагаешь, он помнит почерк той девицы?

— Не сомневаюсь! Гимназистки общались со своими кавалерами главным образом записками — это я по себе знаю. Он, конечно, получил в свое время не одну такую записку. Как же мог забыть руку любимой девушки?

— Хорошо. — Кузьмич взял письмо, мельком оглядел его, отложил в сторону. — Утром его приведут в надлежащий вид. Завтра же будут готовы другие документы. Но в путь двинешься не раньше чем прибудет кавполк. Так что не спеши — думай, готовься. А пока отправляйся домой и отдохни. Жду тебя в полдень. Явишься — вызовем Лелеку и начнем разговор. Кстати, набросай мне шпаргалку, о чем спрашивать его в первую очередь. Это чтобы не упустить ни одной мелочи.

— Сделаю. А вы найдите возможность раза два прервать допрос и заглянуть за занавеску: вдруг у меня возникнут новые вопросы!..