Пожиратели огня - Луи Жаколио Страница 51

Часы ужасной пытки. — Человек в маске. — Отчаяние Оливье. — Страшное усилие канадца. — Спасены!

ВЕРНЕМСЯ ТЕПЕРЬ К ТРЕМ ДРУЗЬЯМ, ТАК предательски захваченным в плен у португальского генерального консула.

Часы для них тянулись убийственно медленно. Около полуночи пленники успокоились и стали обдумывать свое положение. Канадец постучал кулаком по всем четырем стенам тесной темницы, и везде эти стены издавали глухой металлический звук.

— Негодяи отлично все предусмотрели, — сказал он наконец с невольным вздохом. — Мы засажены за железные стены.

— Теперь вы, я думаю, сами видите, Дик, что у нас нет больше никакой надежды! — заметил Оливье.

— Все написано в книге судеб, дорогой граф, — отвечал канадец, — и человек не может ничего предрешать. Замечу вам покуда лишь одно: разве мы не были в еще худшем положении, а между тем до сих пор остались живы? Нет, я надеюсь на некую высшую волю, которая может, если захочет, обратить в ничто все козни врагов.

— А вы ручаетесь, что эта высшая воля захочет? — печально спросил Оливье.

— У меня есть какое-то невольное предчувствие.

— Ну, скажите… ну, разве есть у нас какое-нибудь средство к спасению?

— Сознаюсь, я не вижу никакого, но нужно принять в расчет разные посторонние обстоятельства. Мало ли что еще может случиться. Поверьте, поверьте, друзья, моему внутреннему убеждению: не здесь суждено нам окончить жизнь.

— Хорошо, постараюсь поверить. Но нет, это выше моих сил. Я не могу надеяться.

— Как знать? Быть может, нам даже не понадобится внешняя помощь.

— Что вы хотите сказать?

— Мне вдруг пришло в голову… Я даже не решаюсь сказать, что именно. Однако вот что: нас, вероятно, слушают. Стоит приложиться ухом к стене, чтобы в этом убедиться. Снаружи до нас доходят звуки. Мы можем тоже слушать. Давайте. Тише теперь: кто-то там ходит.

Послышался стук дверного молотка. Кто-то побежал отворять. Все трое приложились ухом к металлической доске.

До них явственно донеслись фразы, которыми господин Люс обменялся с пришедшими.

— Ну, что же? — спросил голос, чрезвычайно похожий на голос итальянского консула, — удалось вам?

— Удалось, — отвечал Люс, — они тут все трое. Пружины действовали прекрасно, и доски опустились с быстротой молнии.

— Это не составило большого труда?

— Они попались, как бараны. Мне даже стало их жалко и было как-то совестно. Они шли по коридору так уверенно, так наивно, что у меня язык чесался крикнуть им: стойте, не ходите!

— Как это могло вам прийти в голову! — вскричал чей-то сердитый голос, незнакомый пленникам.

— Но ведь я же этого не сделал, а за мысли человек не отвечает, — возразил Люс. — Я же человек, а не зверь. Я исполняю то, что мне приказано, но голоса совести не могу, не умею заглушить. Вам до этого дела нет, но мне-то самому ужасно тяжело и больно!

— Если ты когда-нибудь попадешься мне в руки, — прошептал канадец, — то эти слова тебе зачтутся, и я пощажу тебе жизнь. Я тоже сумею пожалеть тебя, несчастный!

— Как вы добры, Дик, — сказал Оливье, кладя ему на плечо свою руку.

— Берегись, сударь, — возразил сердитый голос, — с такими убеждениями нельзя быть Невидимым.

— Странно, но я слышал этот голос где-то прежде, — сказал Оливье. — Только где именно?..

— И я слышал, — согласился Дик. — А! Теперь вспомнил! Помните наш плен у дундарупов?

— Замаскированный незнакомец! — вскричал Оливье с невольною дрожью. — Опять он!

Этими словами пленники обменялись наскоро, не переставая слушать продолжавшийся тем временем разговор.

— До сих пор я не подавал никакого повода к неудовольствию, — говорил Люс, — но теперь это безжалостное преследование графа… Я не могу этому помешать, даже соучаствую в этом, но тем не менее мне тяжело, тяжело сознавать, что я работаю ради чужого интереса.

— Что вы этим хотите сказать?

— Что графа преследуете вы, именно вы, и главным образом потому, что видите в нем счастливого соперника.

— Мой соперник в Мельбурне! — чуть не вслух произнес Оливье.

— Оставим этот разговор, — сказал, смягчая голос, незнакомец. — Скажите лучше, все ли сделано так, как я говорил?

— Повторяю: они заперты в железной клетке.

— Следовательно, он отклонил наши предложения?