Восточная миссия - Сергей Бортников Страница 50

– Оксана двадцать седьмого, Иван двадцать пятого, – напомнил Ваврищук.

– Нет никого.

– А ты кто? – повышая голос, поинтересовался Брюховец.

– Андрей!

– И почему тебя нет в списках?

– Не знаю.

Сзади в дверях появилась грузная фигура дяди Коли.

– Какие люди? Добрый вечер, Василий, добрый вечер Юхим…

– Здоровеньки булы!

– Может, поужинаете с нами?

– Некогда нам…. Где твоя детвора? Степа, Ваня, Оксана?

– Степан – у деда в соседней деревне, девчата – в поле! Да вы зайдите в хату, али брезгуете?

– Нет, что ты? Зайдем, Вася?

– Чом бы й ни? Якщо жытнивка е… [90]

За щедрым столом полицаи подобрели:

– План у нас. А добровольно ехать в Германию никто не соглашается. Ты бы отдал нам, Николай Степанович, кого-нибудь из своих детей – мы бы и отцепились!

– А иначе уладить дело нельзя?

– Почему же? Можно… Только это будет стоить немного пеньонзов [91], – по-польски потребовал откупного хитрый Юхим.

– Так я дам – не волнуйтесь. И еще. Скажи старосте, чтобы вычеркнул их со списков. Вы, кажется, росли вместе.

– Договорились!

29

Покинув гостеприимный дом Павелко, разгоряченные самогоном полицаи решили наконец-то отреагировать на настойчивые просьбы националистически настроенных односельчан и нанести визит Березиным, которые, как и прежде, жили в бараке на околице села, реквизированном для потребностей офицерского состава Красной армии еще в 1939 году.

Наталки дома не было – она побежала за вечерним молоком для мамы. Елизавета Тихоновна лежала на кровати.

– Встать! – заорал Брюховец. – Ваша власть закончилась!

Предприняв невероятные усилия, женщина приподнялась.

– Я во власти никогда не была. Я – жена простого советского офицера.

Василию Ваврищуку твердость ее ответа почему-то не понравилась. Он размахнулся и со всей силы ударил прикладом своей винтовки по голове несчастной. Та ойкнула один раз – и замолкла.

30

Наталья, на свое счастье, с полицаями в тот день не повстречалась. Она увидела лишь их спины и сразу поняла, ощутила всей любящей душой – случилось нечто страшное, непоправимое.

Вихрем ворвавшись в дом, бросилась к кровати.

– Мама, мамочка…

Та только хрипела в ответ.

Наталья оббегала всех, кто мог бы ей помочь: фельд шеров, знахарок и даже повитух, но никто из них не спешил на выручку, опасаясь мести новой власти. Осталось уповать на Андрея.

Клименко поднял на ноги весь район, умудрился найти настоящего польского доктора, однако старый эскулап только развел руками – мол, жить ей осталось день-другой – не более!

31

Капитан Березин, насвистывая, брел извилистой лесной дорогой, наслаждаясь пьянящим сосновым ароматом. Еще пять, от силы шесть километров, и он окажется в деревне, вблизи которой до войны дислоцировалась его часть. Может быть, там удастся узнать что-либо о судьбе ушедших на восток жены и дочери?

Как жить дальше, Петр не задумывался. Пока. За свое будущее – не волновался, гражданская специальность – кузнец – позволяла выжить при любой власти. Коней надо ковать всем – и красным, и коричневым, и желто-блакитным! А он спец знатный, потомственный! Не пропадет!

Как вдруг…

Удар в спину опрокинул Березина на землю. Еще мгновение, и какие-то люди, разговаривающие между собой по-русски, накинули на его голову мешок и поволокли в глубь леса.

Очнулся Петр в деревянной избушке.

Напротив сидел молодой статный парень с двумя кубарями в опоясанных золотом зеленых петлицах и фуражке с околышем такого же цвета.

С одной стороны, Березина охватила радость, с другой – беспокойство, тревога!

«Черт возьми, наши! Что они делают в этой глуши? Если верить немецкой пропаганде, фронт давно переместился за Киев! Тем более – пограничники, как ни крути – кадры госбезопасности, с ними надо держать ухо востро!»

– Ну, рассказывайте, – улыбнулся лейтенант. Не злобно, не ехидно – это давало надежды на благополучный исход встречи.

– Я – капитан Березин. Начштаба полка.

– Где ваши знаки отличия?

– Где-где… Сами знаете.

– Не знаю! – жестко прервал его Клименко. – Мои при мне!

– Я был в плену!

– И как заслужил освобождение?

– Немцы разрешили вернуться домой всем пленным украинцам. Я сказал, что моя фамилия Береза…

– Так просто?

– Ну да!

– Надеюсь, вы ничего не говорили об этом моим бойцам?

– Нет, конечно. Мне накинули мешок на голову, я и слова не успел сказать!

– Сам откуда?

– Уральский. Училище заканчивал в Харькове. Оттуда и попал на Западную Украину. Еще в тридцать девятом.

– Семью имеешь?

– Так точно. Жена, дочь.

– Где они?

– Ушли на восток.

– А ты, значит, решил отсидеться в тылу?

– Неправда. Я только узнаю, где они, а потом тоже уйду в леса!

– Стало быть, служить новой власти ты не намерен?

– Никак нет!

– Что ж… Похвально… Похвально… Как звать тебя?

– Петр.

– А по батюшке?

– Михайлович.

– Вот скажи мне, Петр Михайлович… Как вы поступили с ценным имуществом?

– Как положено по Уставу – зарыли в лесу. А что вас интересует?

– Нам бы радиостанцию, а? И патроны, конечно, не помешают! Я дам тебе в сопровождение одного бойца…

– Не доверяете?

– Доверяю. Но проверяю. Так что не обессудь – отсюда ты тоже выйдешь с мешком на голове!

32

Утром того дня, когда Березина схватили пограничники, шуцманы, как стали называть полицаев в Украине, провели массовую акцию по отлавливанию уклонистов. В их сети попал и один из братьев Андрея – Степан. Тот самый, который, по словам отца, гостил у деда. Это переполнило чащу терпения всех Павелко. И они вышли на тропу войны.

В лесу караван ждала засада.

– Я беру Юхима, ты – Василя! – проинструктировал рвущегося в бой племянника Николай Степанович.