Орел и Волки - Саймон Скэрроу Страница 5

Подъезд к госпиталю осуществлялся по главной улице складской базы — весьма солидного укрепления, пристроенного с внешней стороны к городским стенам Каллевы и обнесенного собственным валом. Несколько легких повозок стояло внизу, во дворе. С последней из них сгружали только что прибывших раненых. Днища пустых подвод были перепачканы кровью, там валялось брошенное снаряжение.

— Неприятель совсем распоясался, — заметил Макрон. — Навряд ли в округе орудует одна мелкая шайка. Похоже, их много, они действуют сообща и с каждым разом все больше наглеют. Если не дать им окорот, кампания кончится крахом. Все наши усилия пойдут псу под хвост.

Катон кивнул. Ситуация накалялась. Генерал Плавт был даже вынужден возвести вдоль дорог, по которым медленно тащились тяжелые обозные фуры, цепочку фортов, однако чем больше их становилось, тем меньше людей он мог в них оставить, а слабо защищенная опорная точка в конечном счете — уже не помеха для Каратака, а дар.

Оба приятеля быстро шагали по хорошо утоптанной улице военного городка к главным воротам базы, где торопливо строился ее маленький гарнизон. Солдаты подтягивали ремни и застегивали пряжки, в то время как комендант укрепления, центурион Вераний, пинками и бранью подгонял самых нерасторопных из своих подчиненных. Те все еще вываливались из казарм с охапками спешно собранного по углам снаряжения. Макрон с Катоном обменялись короткими взглядами. Гарнизон состоял из охвостья Второго легиона, забракованного легатом при отборе легионеров в длительный боевой рейд. Бойцы здесь были оставлены совсем никудышные, что сразу бросалось в глаза, и это сердило Макрона.

— Этот долбаный бардак может обернуться большой бедой, мрачно ворчал он. — Языки ведь не укоротишь, а стоит Каратаку прознать, что за вояки сидят сиднем в Каллеве, он мигом сообразит, что может зайти сюда, когда захочет, и вышвырнуть Верику пинком под зад заодно с этими дундуками.

Верика, престарелый царь атребатов, заключил с римлянами союз чуть ли не в день их высадки на британское побережье. Другое дело, что руководила им отнюдь не тяга к цивилизованной жизни, а личная выгода. Пришельцы вернули Верике трон, с которого тот был ранее согнан, и после захвата Камулодунума, с расширением кампании на юго-запад, царь сам и с великой охотой предложил генералу Плавту располагать Каллевой в своих стратегических целях. Тогда-то к этому городку и была пристроена внушительная опорная база, а Верика в связи с тем не только заручился расположением Рима, но и обеспечил себя прибежищем на тот случай, если вдруг атребаты прислушаются к призывам племен, вовсе не склонных покоряться захватчикам, и ополчатся на чужаков, равно как и на своего государя.

Макрон и Катон миновали ворота, ведущие сквозь крепостной вал в городок. Хотя Веспасиан выделил для защиты своего тылового хозяйства всего две центурии под началом единственного командира, на территории базы при надобности легко могли расквартироваться несколько полноценных когорт. Там помимо учебного плаца, штабной резиденции и легионного госпиталя размещались добротные бревенчатые казармы и, разумеется, просторные складские строения для провианта и прочих припасов, так необходимых Второму легиону, неуклонно продвигавшемуся на запад. Хитроумный вождь дуротригов Каратак, отступая под натиском Плавта, опустошал оставляемые им земли, и наступавшие римляне тоже теперь впрямую зависели от длинной цепи обозов, тянувшихся в глубь огромного острова от Рутупия — римского перевалочного порта, выросшего на том самом месте, где легионы впервые сошли с кораблей.

Катона вновь поразил контраст между строгостью римского лагеря и хаосом Каллевы, являвшей собой невообразимое скопище хижин, заборов, сарайчиков и загончиков для скота. В мирное время здесь проживало около шести тысяч человек, но когда приспешники Каратака принялись грабить обозы римлян и разорять окрестные деревеньки, население городка выросло почти вдвое. Люди теснились в наспех сколоченных лачугах, с каждым днем все больше страдая от голода и предаваясь безрадостным думам.

Несмотря на идеальное расположение Каллевы, занимавшей верхнюю часть полого спускавшегося к долинам плато, никому и в голову не пришло создать там хотя бы подобие какой-то дренажной системы. Изрытые колдобинами узкие улочки, если они вообще заслуживали такого названия, были завалены нечистотами. При отсутствии стока вся эта дрянь мешалась с водой и растекалась, застаиваясь на почве, образуя вонючие лужи. Катона едва не стошнило при виде двух малышей, лепивших «пирожки» из скопившейся в колее мутной жижи.

К тому времени, когда приятели добрались до оборудованного большими воротами и сейчас наглухо перекрытого выезда из городка, на земляные валы уже высыпала толпа местного люда, снедаемого желанием поглазеть на разыгрывающуюся за пределами Каллевы драму, причем в этой толчее находилось немало и римлян. Помимо несущих службу гарнизонных солдат, все это были купцы, работорговцы и земельные спекулянты из первого эшелона авантюристов, спешивших как следует погреть руки, прежде чем новая провинция обустроится и заживет по нормальным законам, а местные жители наберутся ума и раскусят все способы их облапошить.

Протолкнуться к удобному месту, откуда можно было бы разглядеть, что творится на подступах к валу, казалось делом практически невозможным, однако Катон поймал взгляд дежурящего у ворот оптиона и махнул ему своим жезлом. Оптион тут же приказал горстке своих людей расчистить путь паре невесть откуда взявшихся командиров, и те принялись исполнять поручение с обычной солдатской бесцеремонностью, то есть просто распихивая атребатов щитами, невзирая ни на пол, ни на возраст. Последовали удивленные и испуганные возгласы, затем по толпе пошел ропот.

— Эй, полегче! — рыкнул Катон, треснув своим жезлом по щиту ближайшего к нему солдата. — Полегче, кому говорят! Ты не скотину тут разгоняешь. Эти люди — наши союзники! Ясно?!

Легионер вытянулся в струну, хмуро глядя на кончик жезла, опять легшего на плечо больничного доходяги, слишком уж юного для своего командирского звания.

— Так точно, центурион.

— Смотри, больше никого тут не задевай, а то вмиг у меня пойдешь нужники чистить до конца этого года.

Катон наклонился поближе к легионеру и тихонько шепнул:

— И уж тогда ты, приятель, точно окажешься в полном дерьме, а тебе это зачем?

Легионер отсалютовал, подавляя улыбку, и Катон кивнул.

— Продолжай.

— Есть, командир.

Солдаты двинулись сквозь толпу дальше, но уже без рукоприкладства, и протесты горожан стихли.

Макрон, однако, ткнул Катона локтем:

— Из-за чего это ты поднял шум? Парень делал, что ему велено, и не больше.

— Если он сдуру и обиделся на меня, обида пройдет очень быстро, а вот на то, чтобы расположить к себе атребатов, ушла уйма времени. Добавлю: их доверие к нам очень зыбкое и подорвать его можно в момент.

— Пожалуй, — нехотя признал Макрон, потом вспомнил ухмылку легионера, и взгляд его помягчал. — А вообще, ты молодчина. И страху нагнал, и вовремя пошутил, чтобы снять напряжение.