Предсказание - Александр Дюма Страница 49

— Но, чтобы обратиться к этому первому же придворному, придется ждать до завтра, Монсу де Жуэнвиль. А мне хочется знать имя этой особы сейчас, немедленно. Кто вам сказал, что я не должна принять меры, не терпящие отлагательства?

И сверкающий взор Екатерины впился в молодого человека.

— Мадам, — сказал он, — поищите при дворе ту единственную особу, чье имя я не смею вам назвать. И назовите его сами. Но я… О, для меня это невозможно!

И молодой человек прикрыл лицо обеими руками, наполовину для того, чтобы скрыть краску стыда, наполовину для того, чтобы не увидели его гневных слез.

И тут Екатерину осенила, подобно вспышке молнии, догадка.

Она издала крик и, оторвав при этом руки принца от его лица, спросила:

— Так это мадемуазель де Сент-Андре? Принц не ответил, что означало признание.

А затем он поднялся с табурета, стоящего подле постели.

Екатерина окинула принца быстрым взглядом: в нем сострадание было смешано с презрением.

Затем она обратилась к нему, постаравшись сделать свой голос возможно более ласковым:

— Бедное дитя! Мне вас жаль от всей души; похоже, вы любили эту коварную изменницу. Подойдите поближе, дайте руку и излейте сердце доброй матушке Екатерине. Теперь-то я понимаю, почему вы столь упорно молчали, и жалею, что настаивала. Простите же меня, мой сын; а теперь, когда я знаю, какое случилось зло, поищем от него лекарство… При нашем дворе есть и другие девушки, не только мадемуазель де Сент-Андре, а если все они для вас недостаточно хороши и благородны, то поищем за пределами Парижа, запросим двор испанский или итальянский. Так сядьте же, мой дорогой принц, и, если это возможно, поговорим серьезно.

Однако г-н де Жуэнвиль, вместо того чтобы ответить на это предложение (в котором само собой разумеется, имелась и цель явная и цель скрытая — утешить и одновременно проверить меру его мужества), опустился на колени подле постели королевы-матери и, рыдая, спрятал лицо в простыни.

— Смилуйтесь, ваше величество! — воскликнул он, заливаясь слезами. — Смилуйтесь и примите мою благодарность за столь искреннее сочувствие… Но сейчас у меня хватает сил только на то, чтобы измерить собственный стыд и ощутить всю полноту несчастья. И потому покорнейше прошу ваше величество позволить мне удалиться.

Королева-мать бросила на сломленного горем молодого человека взгляд, преисполненный глубочайшего презрения.

Затем она заговорила, ничем не выдавая проявившихся у нее во взоре чувств.

— Ступайте, дитя мое! — произнесла она, подавая принцу руку, которую он тотчас же поцеловал. — Завтра утром приходите ко мне поговорить. А пока что спокойной ночи, и да хранит вас Господь!

Господин де Жуэнвиль с радостью воспользовался позволением удалиться и быстро вышел из комнаты.

Екатерина молча следила за тем, как он уходил и наконец скрылся за гобеленом, и продолжала наблюдать за этим гобеленом, пока подвижная ткань, задетая на ходу принцем, не перестала раскачиваться.

И когда гобелен замер, она облокотилась на подушку и глухим голосом произнесла вслух, с мрачным огнем в глазах:

— Начиная с сегодняшнего дня у меня есть соперница, а начиная с завтрашнего дня я потеряю какую бы то ни было власть над душой собственного сына, если не приведу все в порядок.

Затем, после непродолжительного молчаливого раздумья, лицо ее озарилось победной улыбкой.

— Я приведу все в порядок! — воскликнула она.