По ту сторону жизни - Александр Чиненков Страница 48

Когда Кузьма очнулся, никого рядом не было. Медсестра принесла ему лекарство:

— Сразу всё не пейте, — предупредила она. — Всё, что в стакане, необходимо выпить утром, в обед и вечером, иначе можете умереть.

Девушка ушла, а Кузьма, оставшись один, тут же выпил всё до капли и, укрывшись с головой одеялом, стал ждать смертного часа, но не дождался и уснул.

Проснувшись утром, он удивился, что ещё жив, и, с тоскою взглянув на забинтованные руки, подумал: «Как же меня угораздило свалиться в эту огненную геенну и как я в ней уцелел?»

Он стал ощупывать себя, желая узнать, насколько плотно «полизал» его тело огонь. Голова и лицо болели под бинтами от ожогов, но глаза остались целы.

Разыгрывая роль «тяжелобольного», Кузьма все утро пролежал на кровати. Когда медсестра снова принесла ему лекарство и вышла из палаты, он услышал взволнованный голос Маргариты. Со слезами на глазах Маргарита поспешила к нему и, переполненная «состраданием», громко сетовала на горе, которое с ним случилось, и, всхлипывая, интересовалась его самочувствием.

В этот день она была удивительно хороша. Шинель эффектно подчёркивала стройность фигуры. Кровь прилила к щекам, добавляя эффектного румянца, а глаза прямо-таки сияли.

— Как ты, Кузьма? — шептала Маргарита, глядя на него. — Доктор говорит, что ничего страшного, и ты скоро поправишься.

— Не знаю, насколько это будет скоро, но… Когда-нибудь я выйду из больницы, — отвечал Кузьма.

— Нет, отсюда ты скоро не выйдешь, — певуче-ласково проворковала Маргарита. — В этой больнице можно быстро только на «тот свет» отправиться.

— Почему ты так говоришь? — удивился Кузьма. — Меня здесь не оставляют без присмотра, потчуют лекарствами, ожоги регулярно смазывают.

— Нет, это не больница, а так себе, «ветлечебница», — уверяла его Маргарита. — Сейчас я схожу к врачу и договорюсь о твоей выписке. Здесь оставаться нам опасно. Пожаром в поезде заинтересовались следователи НКВД, и скоро они доберутся до тебя с расспросами. А если выяснится, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, то пожар посчитают диверсией, а тебя обвинят в поджоге…

— И что ты предлагаешь? — спросил Кузьма, выслушав её убийственные доводы.

— Мы с Димой приняли решение немедленно уезжать, — ответила Маргарита. — Вот я и пришла за тобой, собирайся…

Вошёл доктор, мужчина лет пятидесяти, и, увидев Маргариту, нахмурился:

— Почему посторонние в палате?

— Где вы видите посторонних?! — возмутилась Маргарита, поворачиваясь в его сторону и поправляя ремень. — Я забираю товарища, чтобы перевезти его в госпиталь! Потрудитесь подготовить выписку и снабдите нас лекарствами на дорогу до Москвы!

Не ожидавший такого резкого отпора, доктор смутился.

— Но-о-о… его ещё рано транспортировать, — сказал он. — К тому же ведётся следствие и…

— Этот товарищ сотрудник госбезопасности! — объявила Маргарита. — И следователи допросят его в госпитале, а не здесь, если в том появится необходимость!

Пожимая плечами и что-то бормоча под нос, врач покинул палату. Маргарита осмотрелась, достала из шкафчика форму Кузьмы и бросила на кровать:

— Одевайся…

— А может быть, доктор прав, и мне действительно рано ещё покидать эти стены? — заартачился Кузьма.

И тут Маргарита пришла в бешенство и стала с гневом осыпать его упрёками. Её логика до того запутала Кузьму, что он был вынужден с нею нехотя согласиться.

* * *

Пронзительный натужный гудок паровоза привёл в оживление толпу провожающих. Кузьма Малов сидел в вагоне за столиком и смотрел в окно. Когда поезд тронулся, он перевёл взгляд на сидевшую напротив Маргариту, но она опередила готовый сорваться с его губ вопрос.

— Ни слова! — нервно дёрнулась она. — У нас ещё будет время наговориться вдосталь, как только отъедем подальше от Москвы.

Вошёл Дмитрий и сел рядом с матерью.

— Фу-ух, — сказал он, расстёгивая шинель, — кажется, наше путешествие благополучно продолжается.

— Сплюнь, а то сглазишь, — ухмыльнулась Маргарита. — Ещё ехать ого-го сколько. За десять суток в пути может случиться всякое.

— Всё может быть, — не стал с ней спорить Дмитрий. — Хотя… хотя от главной опасности быть узнанными мы благодаря случаю успешно избавились.

— Не понял, о чём это ты? — спросил Кузьма, переводя взгляд от окна на сына.

— О том, что тебя теперь не узнать, папа, — охотно ответил Дмитрий. — Кто бы мог подумать, что случится пожар и ожоги — весьма кстати — изменят твою «выдающуюся» внешность!

— Вижу, ты рад этому, — сказал Кузьма угрюмо. — Я чуть не сгорел, а ты…

— Он не сказал ничего такого, на что можно было бы обидеться, — сказала с укором Маргарита, вступаясь за сына. — Глупо бросать упрёки в адрес того, кто спас тебя, вытащив из огня чуть живого!

Кузьма не нашёлся чем возразить и пожал плечами.

— Может быть, ты думаешь, что это я толкнул тебя в пекло? — неожиданно поинтересовался Дмитрий и тут же продолжил: — Хотя в твоём падении в огонь есть и моя доля вины. Когда я снял с полки мальчишку, он, с перепугу, начал дёргаться и ударил тебя в спину ногами. Пришлось его бросить, а спасать тебя, папа. Ну, слава богу, вы живы оба!

— Действительно, — поддержала его Маргарита, — всё обошлось более-менее благополучно. Обожжено лицо и руки. Ну, грудь немного подпалило. Зато хоть глаза целыми остались и не узнать тебя теперь. А это сейчас самое важное в нашем положении.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, мне повезло, — согласился Кузьма с недоверчивой ухмылкой. — А другим вот не очень… Восемь человек сгорело заживо, а ещё десяток сейчас между жизнью и смертью.

— Ну-у-у… — Дмитрий развёл руками. — Здесь уж ничего не поделаешь. Хорошо хоть большинство пассажиров удалось спасти.

— Слушайте, давайте-ка поедим, мужики? — решила сменить тему Маргарита. — Пожар — это стихия, и никто не виноват, что он возник по чьей-то неосторожности!

— А по злому умыслу может быть? — произнёс Кузьма задумчиво. — Вдруг кому-то в голову пришла кошмарная мысль поджечь вагон, и он осуществил её?