Кладоискатель и доспехи нацистов - Юрий Гаврюченков Страница 48

Зато он чуть не прыгал от возбуждения теперь, увлеченно пересказывая и как бы заново переживая приключение. Мне же было погано, наверное, начал трезветь. Проклятый Крейзи разбередил на сердце старую рану, и я поспешил ее залечить:

— Ну, за победу!

— Это тоже происки гмохов? — спросил придирчивый Балдорис.

— Не исключено, — отозвался Сашка.

— Какие гмохи? — принялся глумиться над нами пьяный и укуренный Пухлый. — Да вы все были углюченные. Вас просто глючило!

— Не пизди-ка ты, гвоздика! — подскочил на месте оскорбленный правдолюбец Крейзи. — Ничего нас не глючило!

— Нет, вас глючило, — скабрезно заржал Пухлый, указывая на нас пальцем, — вас глючило, а также трясло, ебло и колотило от страха!

— Ничего подобного, — горячо запротестовал Сашка. — Что, я тогда в Синяве первый раз был?!

— О-о, я ебу Бабу-ягу, ха-ха-ха-ха! — откинулся Пухлый на спинку стула. — Старожил синявинский. Да ты вообще леса не знаешь, за всю жизнь один ржавый штык нашел!

— Смотри, Вован! — вспыхнул Сашка.

— А что ты мне сделаешь, злой уродец?

— Ебучку наколочу! — Крейзи явно преувеличивал свои силы. Пухлому не так-то легко было что-либо наколотить, он был здоров, высок и верток. Но Крейзи был crazy. — Могу лопатой голову отрубить.

— Да хорош вам кипятиться, — высказался я по существу, — чего вы не поделили, юные следопуты?

— Ты вообще туснись поодаль, — заявил обнаглевший до беспредела Пухлый.

— Еще гудок, и зубы тронутся, — невинным тоном предупредил я.

Однако распоясавшийся дебошир не внял моему предупреждению.

— Да мне насрано на твою порядочность, — сказал он. — Боксером стал очень сильным? Лучше клюй говно и не кукарекай.

— Кажется, ты допизделся, дружок, — почти ласково произнес я.

В воздухе отчетливо запахло дракой.

— Что ты заводишься, Вован? — попытался уладить дело миром Дима. — В самом деле, зачем на друзей кидаешься?

— Таких друзей — за хуй и в музей, — ответствовал ему Пухлый. — И тебя вместе с ними под стекло. Ха-ха-ха, трофейные динозавры!

— За такие речи не боишься по чану схватить? — в свою очередь начал Дима. Оказалось, что главный пивень изрядно ужрат.

— Давай, Димон, ты настоящий мусор, — продолжал куражиться Пухлый. — Забыл, как тебе Рыжий в грудину дал, а ты упал за стол, злобно рычал оттуда в ответ и не вылезал весь вечер?

Дима и вправду зарычал и попытался достать обидчика через грудь Акима, но был неловок и только расшвырял посуду на столе. Пухлый заржал и кинул в меня окурок.

— Ганнибал у ворот, — помпезно отчеканил я клич римлян перед битвой при Каннах. 216 год до нашей эры. Я встал из-за стола. Выяснилось, что и мне алкогольного дозняка хватало за глаза и за уши. Сие несколько меня оправдывало. — Насчет зубов я предупреждал тебя, Тухлый. Теперь пошли приведем приговор в исполнение.

Пухлый опять заржал. Он знал, что я никудышный боец. Впрочем, ко мне охотно присоединились Дима с Крейзи. Сие обнадеживало и отчасти утешало.

Остальные, включая самых отважных, пожухли, предоставив друзьям детства самостоятельно разбираться между собой: кто круче, кто могуче.

Мы вывалили во двор.

— Сейчас, Вован, ты за свои слова ответишь, — возликовал Крейзи в предвкушении торжества справедливости.

Покарябанный хавальник Пухлого изогнулся в похабной улыбочке.

— Иди сюда, я покажу тебе прием «вонзю»: когти в спину, член в попу, — пригласил он.

В атаке Сашка не остался одинок, но смутить Пухлого оказалось для нас непосильной задачей. Крейзи набросился на него с остервенением затравленной крысы. Пухлый ждал, чуть расставив ноги и прижав подбородок к груди. Сашка попытался наскочить на него, но, взбрыкнув желтой обувкой, растянулся на траве. Пухлый дал Диме по кучерявой башке, затем у меня перед глазами блеснула вспышка электросварки. Искры брызнули и погасли. Я медленно приходил в себя, подобно тому как Терминатор восстанавливал поврежденные участки схемы. Бил Пухлый не в пример дворовой шпане — ебашил на раз.

Когда электронные цепи восстановились в должном объеме, я угнездился на пятой точке. Рядом ползали поверженные дуэлянты.

— Довольны? — спросил Пухлый.

— Уез, уез, — ответил я, ощупывая голову в поисках повреждений. Удивительно, но ничего не болело. — Ощущения фантастические.

Огребя причитающееся, мы вернулись к столу. Недовольства по поводу результатов не высказывали — в джунглях мы живем или не в джунглях, в конце-то концов! Обмыли викторию Пухлого. Затем выпивка приказала долго жить, на собственном примере подтвердив народную мудрость, что лишней водки не бывает. Возможно, она имелась в магазине, но я предусмотрительно спрятал ключи от «Нивы». Завтра надо было много ходить по лесу, а это нелегко с бодуна.

Праздник кончился. Осоловевшие люди разбредались в поисках лежбища. Акимов пальнул из шпалера в ворону и сбил ее. Я сел на крыльцо. Догнаться было нечем. Балдориса стошнило. Рядом, к своему несчастью, оказались Аким и Глинник. Драться не стали.

«Опосля в рояль насрали. Славно время провели».