Не ходите, дети... - Сергей Удалин Страница 47

– Ну, нгиябонга ^[76] тебе, нкоси, чтоб по-русски не ругаться, за то, что соизволил со мной встретиться, – проворчал Шахов, как только гренадеры Хлаканьяны перестали дышать ему в затылок и встали на караул у входа в хижину. – Ты что ж, сукин кот, не мог за все это время о себе весточки какой подать? Допустим, я тебя тогда обидел, наговорил лишнего – да, бывает, несет меня иногда. Но не со зла ведь! И я, между прочим, потом сам же бегом к тебе примчался, думал – помираешь ты, и что получил в ответ? Он, видите ли, не хочет с тобой разговаривать. Совесть у тебя есть, студент?

Гарик молчал и как-то по-новому улыбался. Вроде бы и виновато, но при этом все равно уверенно и спокойно. И эта улыбка бесила Андрея больше, чем все прежние выходки парня. Шестым чувством или пятой точкой, но он понимал, что больше не сможет командовать студентом, как раньше. Этот новый Гарик мог с ним согласиться, признать правоту, но подчиниться – вряд ли. Шахов, слишком привыкший считать мальчишку чем-то вроде балласта, дополнительного груза, который приходится тащить за собой по жизни, вдруг почувствовал себя неуютно. И чтобы избавиться от этого ощущения, выплеснуть его наружу, продолжал говорить, обвинять, стыдить и жаловаться. А Гарик молчал. Молчал, зараза такая, и улыбался.

– Да скажи уже, наконец, хоть что-нибудь!

– Понимаешь, Андрей, столько всего навалилось, что я как-то…

А ведь ни фига он не чувствует себя виноватым! Из вежливости что-то объясняет, словно приехавшему на денек из провинции дальнему родственнику, которому, в сущности, твои проблемы не интересны, который и сам-то поинтересовался лишь потому, что надо же о чем-то говорить. Но Андрей-то ему не троюродный дядя, а товарищ по несчастью. Они вместе попали в эту задницу и вместе должны отсюда выбраться. А у парнишки такой вид, будто он никуда выбираться и не хочет. Будто ему и здесь хорошо.

А может, и в самом деле не хочет? Тогда понятно, почему студент не горел желанием встретиться с Шаховым, чуть ли не избегал его, почему и сейчас, мягко говоря, от радости не светится. Если у парня появились какие-то свои планы на будущее, то Андрей ему теперь будет только мешать, отвлекать от более важных дел.

Да мало ли что этот молокосос задумал! Шахов не может оставить его здесь, даже если бы захотел, все равно не может. А значит, нужно выбить дурь из головы мальчишки. Прямо сейчас, пока она там корни не пустила.

– В том-то и дело, что не понимаю, – Андрей бросился в отчаянную словесную атаку. – Не понимаю, что здесь вообще происходит. Ты что, действительно решил стать вождем апачей? Тоже мне, Виннету, сын Винни-Пуха! Какого черта? Ты же цивилизованный человек, ты не сможешь жить среди дикарей.

– А ты, значит, можешь? – совсем по-мальчишески надул губы Гарик.

Шахова такая реакция даже обрадовала. Неважно как, лишь бы расшевелить студента, достучаться до него.

– И я не могу, – признался он. – Хотя с дикарями общаться и раньше доводилось. И потом, я здесь не живу, а только пытаюсь выжить.

– А я, по-твоему, что делаю?

– Не знаю. – Теперь, когда Гарик начал горячиться, Андрей, наоборот, успокоился. – Не знаю, но надеюсь, что ты мне объяснишь. Что ты задумал? Был себе Гариком, а потом вдруг взял да и стал Звиде. И почему никого из твоих папуасов это не удивляет? Они что, настоящего Звиде никогда не видели? Или его и не было никогда?

– Нет, был, – почему-то грустно ответил студент. – Я сам его видел. И ничего я не задумывал. Это все Хлаканьяна и Сикулуми.

Ох, удивил! Вот уж в чем в чем, а в этом Шахов не сомневался. Да и весь рассказ студента не оказался для него неожиданностью. Примерно так Андрей себе все и представлял. Кроме некоторых деталей.

Мзингва вовсе не с большой укурки перепутал студента с другим человеком. И не с кем-нибудь, а именно со Звиде, сыном Нхлату, вождя ндвандве. Ребята были не просто похожи друг на друга, а похожи, как братья-близнецы. Настолько, что Бонгопа, этот Мальчиш-Кибальчиш, не выдавший буржуинам военную тайну, подумал, когда в первый раз увидел Гарика, что старая легенда не врет. Перед ним – тот самый злой дух, принявший вид сына вождя. Или, может быть, настоящий сын, которого по ошибке пытались убить вместо этой нечисти. Пытались, но, выходит, не убили. И Бонгопа не взял на себя смелость определить, кого же он видел, а просто доложил об этом таинственном незнакомце компетентным органам – главному вынюхивателю Хлаканьяне.

И опять Шахову пришлось признать, что им повезло. Хотя в гробу он видал такое везенье. Ведь мог же старый хрен Гарика упырем объявить. Мог – сам упырь еще тот. Но вмешались государственные интересы. Кузнец уже рассказывал, что Звиде рос мальчиком хилым, болезненным. И тут как раз снова захворал. То ли сразу после появления Гарика, то ли незадолго до этого. Причем заболел не простудой какой-нибудь, а всерьез и надолго. Хрипел, задыхался, едва стоял на ногах, порой терял сознание. Разве такого людям покажешь? Давно задуманная операция по избранию мальчика вождем ндвандве оказалась под угрозой. Так что Гарик подвернулся на удивление вовремя, и ему предложили временно сыграть роль претендента на престол, до выздоровления настоящего. Впрочем, выбор у студента был. Он мог отказаться и поучаствовать в другой церемонии – уничтожении злого духа, то есть опять же его самого.

– Ну, хорошо, поисполнял ты временно обязанности царя, а дальше? – не дослушав объяснений, спросил Андрей. – Сколько продлится это «временно»? И что там с настоящим Звиде?

– Так умер же он, в том-то все и дело! – снова вздохнул Гарик. – Через несколько дней ему стало совсем плохо, и Хлаканьяна велел отнести больного к колдуну. Как раз тогда Мзингва Бонгопу и повстречал. Только не донесли они Звиде.

Студент замолчал, да и Шахов не спешил с новыми вопросами. Не потому, что как-то переживал из-за смерти незнакомого парнишки. Не жилец и был, если верить тому, что рассказывал про него кузнец. Но своей смертью Звиде сильно запутал ситуацию. Она теперь не казалась Андрею такой простой, как раньше. Тут горячку пороть не стоит, лучше сначала все хорошенько обдумать.

Судя по всему, смерть настоящего наследника ничего не изменила в планах Сикулуми и Хлаканьяны. Двойника Звиде все равно изберут вождем ндвандве. Разница лишь в том, что теперь студент останется в этой роли навсегда. То есть до тех пор, пока в нем будет необходимость, пока кумало окончательно не прижмут соседей к ногтю. А потом? Потом Сикулуми или кто-то из его сыновей, займет место Гарика, а самого артиста в лучшем случае отпустят подобру-поздорову. А в худшем и более вероятном…

Нет, в любом случае Шахов не собирался здесь так долго задерживаться. Нужно бежать, и чем скорее, тем лучше.

– Значит, так, – деловито начал он. – Сейчас я тебя вывести отсюда не смогу. Подождем до ночи. А потом рванем к колдуну. Правда, эти гады знают, что я к нему собирался, но авось как-нибудь проскочим.