Князь Кий: Основатель Киева - Василий Седугин Страница 47

— Да ты настоящей боярыней стала! — не удержался он.

Она в ответ только хитро улыбнулась.

Наутро, поправившись после обильного застолья, Щёк приступил к Нежане:

— Откуда всё это?

И она поведала ему, что в течение года многим знатным людям, главным образом купцам и владельцам мастерских, предоставляла взаймы те богатства, которые он ей оставил; «срезала» большую «прибыль и увеличила их капитал почти в два раза. Один купец попал под «злостную несостоятельностей: взял у неё большую сумму, но кувыркнулся в запой и промотал весь заем. Нежана подала на него в суд, который встал на её сторону и присудил передать ей терем, а самого должника отдать ей в отработку на год.

— Теперь он у меня подметает двор и отворяет ворота, — насмешливо проговорила она.

— Как же тебе суд поверил? — не переставал удивляться Щёк.

— А я учёного грека держу при себе, — с гордостью ответила она. — Он всё записывает, да не один, а при свидетелях.

— И не жалко этого купца? — спросил он, стараясь припомнить привратника, который открывал ворота перед телегами с добытым добром, но, кроме расплывчатой фигуры и серого фартука, перед глазами ничего не возникало.

— А кто меня пожалеет? — резонно возразила она. — Да и поделом ему: кто заставлял пить? гулял, миленький, месяца два с дружками-товарищами за мой счёт, и — пожалуйста! — жалей его! Нет уж, раз попалась птичка в мои руки, ни за что не вырвется, будь спокоен.

И он, глядя на неё, видел, что и правда, из таких цепких рук не уйдёт никто. Она сильно изменилась внешне. Повзрослела, стала держаться уверенно и независимо, даже несколько высокомерно, приобрела привычку щуриться, словно приценивалась к окружающему. Новая Нежана ещё сильнее нравилась ему. По характеру весёлый и незлобивый, находчивый и смелый, Щёк любил сильных и волевых людей, привязывался и охотно подчинялся им. Жил он легко и беззаботно, как птичка: пошлёт его командир разведать расположение противника в степи или в лесу, он выполнит его задание лихо и с выдумкой. Поручит он ему ещё что-то сделать, он разобьётся, но Кий будет доволен. Теперь такую сильную личность он увидел в своей жене и готов был подчиняться любой её прихоти.

Она же сказала наставительно:

— Значит, так. Погуляли вчера — и хватит. Всех не накормишь и не напоишь. Сегодня за день переворошим всё, что ты привёз. Кое-что сразу на рынок, кое-что оставим на свои нужды, иное отдадим купцам для продажи в заморские страны. Я думаю, милый, ты не возражаешь?

— Конечно, не возражаю.

— Я знала, что ты у меня умница. Другие приду! из похода и вот направо-налево разбазаривают свою добычу. Вон какие они щедрые! Водят за собой толпу оборванцев. Пока он поит их, они ему пятки лижут. А как кончится добро, бросят и даже здороваться перестают. Мы такими не станем.

Через неделю внезапно заявился к Щёку сам князь Яросвет. Переполох в доме был великий! Нежана вновь расстаралась, стол накрыла поистине царский. Яросвет был в добром расположении духа, шутил, смеялся, похваливал еду и питьё, украдкой поглядывал на красивое личико и ладную фигурку, хозяйки, вызывая ревнивое чувство у Щёка: ишь, старый кобель, молодость вспомнил, глядя на чужую красавицу жену, мало погулял в молодости, на былое потянуло! Старик, старик, а туда же!

— Наслышан я о твоей жене, — плутовато щуря глаза, Говорил Яросвет, когда они остались одни. — Опутала она город обязательствами. Кто ей только не должен!

У Щёка брови конёчком, лицо сама приветливость и угодливость, но втайне ему хотелось швырнуть чем-нибудь в похотливого старика.

— Известными людьми стали вы оба. Только и разговору о вас. Прославился ты во время похода. В народе настоящие легенды слагают. Прямо-таки необыкновенными богатырями представляют вас, особенно Кия, тебя и Колывана.

И, видя протестующий жест Щёка, князь заторопился в словах:

— Нет, нет, всё верно! Народу нужны герои! Нужны люди, которым он бы верил! Без этого немыслима жизнь государства!

Кинул испытующий взгляд на Щёка, продолжал:

— Говорили мы с Кием по этому поводу. И родилась у нас мысль продолжить борьбу с Аварией, но только другим способом.

Щёк удивлённо поднял брови, но смотрел по-прежнему весело и безмятежно.

— Есть и иной способ борьбы — это укрепление мощи Руси. Объединить надо племена в единую силу, вот тогда мы станем по-настоящему угрожать нашему соседу.

— Но что тогда станет с вековой вольницей русов?

— Русы приобретут ещё большую свободу, потому что мы перестанем зависеть от Аварии. Прекратим платить ей дань.

— И что требуется от меня? Ведь ты не зря ко мне приехал...

— Угадал. Есть у меня мысль послать тебя в племя кривичей. За твои военные заслуги выберут они тебя своим вождём.

— А я должен их привести к покорности тебе, князю Руси? — догадался Щёк.

— Вот-вот. И ехать должен немедля.

«Ах, ты, кобель старый, — ругнулся про себя Щёк. — Я отбуду из Родни, а ты тем временем к моей жёнке подсыпешься! Ну уж нет, не получится».

— Я хотел бы всей душой, да не в состоянии, — сокрушённо сказал он. — Дела семейные. Сам видишь, как жена развернулась. Одна не справляется. Нужна мужская рука.

— Жаль, очень жаль.

Яросвет встал, прошёлся по горнице, внимательно оглядывая стены, окна, потолок.

— Завидный терем отгрохал купец! Он, почитай, бесплатно тебе достался. Расположились вы в нём основательно, вольготно. Только вот какое дело... На днях встретил я судью Дермела. Поговорили о том о сём. И высказал он мне подозрение, что не всё чисто у грека с какими-то записями. Что купец намерен подать на пересуд, и может случиться так, что сумеет терем вернуть себе, а жену твою за подлог в кутузку упечь. Вот какие пироги...

Уж чего-чего, а с соображалкой у Щёка было всё в порядке. Недаром Кий держал его командиром отряда разведчиков. Дважды повторять ему было не надо.

— Да что я говорю? Супруга целый год без меня отлично справлялась. Думаю, хватит у неё ума ещё на годик-другой.

— Вот и ладненько, вот и хорошо, — обрадовался Яросвет и, поговорив немного о пустяках, простился и ушёл. Любезно улыбаясь и крепко обнимая князя на прощание, Щёк думал про себя: «Погоди, подвернёшься мне где-нибудь под горячую руку, хрыч старый. Уж я тебе не спущу!»