Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков Страница 47

Отряд въехал в Константинополь ночью и устремился по ночным улицам мимо портиков, акведуков, садов и городских домов. Но скоро отряд стал рассыпаться — воины Александра разъезжались по своим домам.

Богатый особняк Фламинии стоял по Триумфальной дороге. Александр спрыгнул с коня у ворот возлюбленной, постучал кулаком в двери — золоченые наручи громко клацали об обитую железными пластинами дверь. Но ему понадобилось приложить все силы, чтобы служанка открыла оконце.

— Кому не спится в такой час? — спросила она.

— Открывай, Мелания, — услышав знакомый, настороженный голос, приказал Александр.

— Да кто же это? — спросила женщина.

— Палеолог! — с нарастающим нетерпением выкрикнул он. — Александр Палеолог!

— Господи, святые угодники, Александр Палеолог! — воскликнула служанка. — Это точно вы, наш господин?

— Да, это я, ваш господин! А потому не заставляй меня снимать двери с петель! — Ликование так и разбирало его. — Не для того я скакал всю ночь, чтобы теперь болтать с тобой до рассвета! Ну же!

— Госпожа больна и никого не просила беспокоить ее! — осторожно бросила в окошко служанка. — Приезжайте утром, благородный патриций, может быть, хозяйка и примет вас!

— Не гневи меня, — он готов был просунуть в окошко руку и ухватить служанку за волосы. — Слышишь?

Но вместо ответа служанка только бросила:

— Я справлюсь у госпожи, как решит она, так и будет. Ждите, Александр Палеолог, ждите…

И сколько он не пытался остановить ее, она не послушалась. Едва Мелания ушла, Александр сорвал с груди ключ от дома Фламинии, который по-мальчишески украл перед отъездом в Венецию, и отпер замок. Но дверь была закрыта на щеколду. Тогда он вытащил меч и с размаху обрушил его на резную деревянную решетку — та в мгновение разлетелась в щепы. Александр срубил обломки и, до самого плеча просунув руку, нащупал полосу металла со штырьком…

…Он поднимался осторожно, почти на цыпочках. Казалось, дом спал, но какой-то звук, идущий издалека, все же нарушал тишину. Он прошел несколько комнат и вышел в просторный коридор наверху. Два масляных светильника в нишах едва разгоняли мрак. Там, у дверей, стояла Мелания и дожидалась чего-то. Слуха уже касались знакомые стоны. Теперь его сердце билось так часто, что грозилось выскочить наружу. В руках он по-прежнему держал меч. Он умел ходить бесшумно, превращаться в тень, потому Константин Борей и доверял ему самые опасные поручения. Мелания едва успела тихонько вскрикнуть, как он закрыл ей рукой рот. Вид обнаженного меча до смерти испугал ее.

— Открывай дверь, старая сводня, — тихо приказал Александр. — И постарайся не шуметь, если тебе дорога жизнь.

Мелания, все также с зажатым ртом, бесшумно приоткрыла дверь в спальню своей госпожи. И тотчас стоны зазвучали ясно, со страстью. Это был излюбленный танец Фламинии — танец наездницы. Ее тело упругой волной ездило на ком-то, чьи ступни то и дело судорожно перебирали по простыням, а руки хватали ее грудь, срывались и хватали снова. Голова Фламинии была откинута, темная грива распущенных волос укрывала спину, глаза были закрыты, губы и веки дрожали, голос становился все более хриплым. Она была не просто гетерой — той, которая стонет в постели ослицей, а сама прячет в корыстном сердце неистребимый холод. Она отдавалась своему делу со всем жаром, какой только был у нее! А этого жара в ней было много — Палеолог ли не знал об этом! Холодная сталь в его руке так и тянулась в сторону двух любовников. А потом мужчина протяжно застонал — и она уже вторила ему срывающимся голосом.

Агония этой вспышки оказалась для Александра мучительно долгой…

— Значит, твоя хозяйка больна? — спросил он у служанки.

Он с силой толкнул ее в перед, и Мелания, пролетев вперед несколько шагов, упала. Но тут же подскочила на ноги. Фламиния обернулась на мужской голос, спрыгнула с мужчины, закрыла грудь и подтянула простынь до живота.

А Мелания уже лепетала:

— Госпожа, простите, он угрожал мне мечом! Простите меня, госпожа Фламиния! Он едва не убил меня!

Бородатый мужчина с посеребренными висками, закрывшись покрывалом, тоже с испугом смотрел в сторону дверей — блеск меча мог смутить кого угодно. У Фламинии были глаза кошки, да и голос непрошеного гостя оказался слишком узнаваем!

— Александр? — как ни в чем не бывало спросила она. — Ты приехал живым и здоровым, слава Господу.

Но он молчал. Молчал ее немолодой любовник и служанка. Раскрасневшееся лицо Фламинии было влажным от пота, от разбуженного и утоленного сладострастья.

А непрошеный гость все молчал…

— Я всего лишь гетера, Александр, — глядя на него, сказала она. — Только гетера.

— Теперь я это вижу, — тихо произнес он.